На петербургских подмостках полным ходом идёт Международная театральная олимпиада, объединившая коллективы со всего мира. И у вас еще есть шанс успеть приобрести билеты на некоторые события из программы. Сегодня мы расскажем о тех спектаклях, которые вы уже точно пропустили, но о них нужно знать.
Театральная олимпиада – это направленный на межкультурную коммуникацию фестиваль, под эгидой которого проходят гастроли как зарубежных театров, так и коллективов из дальних уголков России, лекции и мастер-классы от режиссёров и постановщиков с мировыми именами. Слово “олимпиада” довольно точно отражает суть – как международное сообщество с давних пор объединяется для спортивных состязаний, так сходятся вместе и представители разных театральных течений. Вот только конкуренции здесь нет – в рамках культурного обмена каждый делится чем-то своим.
«Процесс». Фото: Magda Hueckel
Основанная Теодором Терзопулосом, впервые Театральная олимпиада состоялась в 1995 году в Дельфах – колыбели европейского театра. На протяжении своего существования фестиваль проходил в разных странах, а на этот раз площадками стали одновременно Россия и Япония. Даже торжественное открытие 15 июня было полномасштабным представлением, уличные театры Германии, Польши, Франции и Нидерландов – зрелище, ничуть не уступающее по размаху и красочности открытию Олимпийских игр.
В программу вошли постановки ведущих режиссёров: Теодороса Терзопулоса, Тадаси Судзуки, Хаёнера Гёббельса, Роберта Уилсона, Андрия Жолдака, Кристиана Люпы, Валерия Фокина. Здесь каждый найдёт спектакли на свой вкус – в рамках Олимпиады демонстрируются как классические постановки, так и современные спектакли-перформансы (неслучайно к олимпиаде был подвязан и ежегодный фестиваль “Точка доступа”, открывающий новые грани иммерсивности). В проекте помимо центральных площадок Санкт-Петербурга задействованы и сцены отдалённых регионов. Всего с июня по декабрь покажут более пятидесяти постановок из двадцати стран, и вот лишь некоторые из них.
Спектакль: «Процесс»
Театр: Новый театр (Варшава, Польша)
Режиссёр: Кристиан Люпа
Фото: Magda Hueckel
Польская версия всемирно известного романа Франца Кафки, не только не теряющего актуальности, но всё очевиднее приобретающего её с каждым годом. Кристиан Люпа объединил сценического героя Кафки с автором, так что путешествовать по лабиринтам бюрократического ада приходится самому Францу К.
Очень эстетичная постановка в лучших традициях социального театра, частично адаптированная под современные реалии: художник Титорелли здесь длинноволосый хипстер, утягивающий Франца К. в задымленный неоновый лофт, а адвокат из ленивого прокрастинатора превращается в едва ли не самого здравомыслящего человека, намеренно бездействующего в виде протеста против чудовищной системы (а кто из нас не задумывался, как сложилась бы судьба Йозефа К., не реагируй он на вызовы вовсе?). Монотонная канва и постоянный шумовой фон грамотно выделяют вспышки эмоций, а музыкальная тема “Libertango” Астора Пьяццоллы звучит столь чуждо этому поблёкшему миру, что срабатывает именно так, как должна – до щемящей тяжести на сердце и беспочвенной надеждой на лучшее.
«Процесс» однозначно не входит в число лёгких спектаклей, и дело не в том, что играется на польском, длится пять часов и включает в себя променад обнажённых актёров по партеру. Просто даже среди сознательно идущей на Кафку публики не все оказываются готовы к тому, как страшно звучит классическая фраза «Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал под арест» в современных российских реалиях.
Спектакль: «Мать»
Театр: Театральная компания Peeping Tom (Брюссель, Бельгия)
Режиссёр: Габриэла Карризо
Фото: Herman Sorgeloos
«Мать» является второй постановкой Карризо о семейных ценностях: в 2014 году она поставила «Отца», следующие на очереди – «Дети». Описание повествует об “архетипической фигуре матери”, однако даёт не совсем верное представление о спектакле. Он похоже на набор зарисовок – отчасти трогательных, отчасти забавных, знакомых каждому воспоминаний и мест, воссозданных светом, цветом и, главное, звуком. Звуку здесь вообще уделяется масса внимания – Peeping Tom находятся в постоянном поиске аудиальных новаций. Язык тела и умопомрачительные хореографические способности труппы лишь усиливают эффект, объединяя реальность с сюрреализмом. Спектакль кидает от смешного к страшному, от обыденного к пронзительному, скульптуры оказываются людьми, за картиной прячется портал, сцена болезненных родов перетекает в джазовый номер, нарисованное сердце кровоточит, а икона Девы Марии действительно поёт с двух до четырёх по вторникам и четвергам. Вы никогда не угадаете, что произойдёт дальше.
Пока рациональная часть зрителей пытается классифицировать этот водоворот танцев, звуков и жестов, подсознание уже само среагировало на ассоциативные триггеры. Удивительно, насколько близка каждому оказывается эта история, и вряд ли кого-то получится обмануть ритуалом оплакивания кофемашины или мексиканскими песнями в сомбреро – смеяться над ними трудно из-за непроходящего кома в горле. Сильная, глубокая, филигранно выполненная работа, притворяющаяся полукомичной абсурдной зарисовкой о нелёгкой женской судьбе.
Спектакль: «Росмерсхольм»
Театр: Венгерский театр Клужа (Румыния)
Режиссёр: Андрий Жолдак
Румынская постановка пьесы норвежца Генрика Ибсена, по уровню драматизма не уступающей «Падению дома Ашеров» По, расширяет восприятие сюжета с отдельно взятого родового гнезда до целого мира. Здесь даже сами декорации выполнены так, что, в отличие от замкнутых помещений пьесы, эти комнаты открыты всем ветрам и сквознякам. Да и сами жители дома – не в пример ибсеновской сдержанности – нараспашку. Здесь всего слишком много: любви, страсти, зависти, обиды и гнева – герои захлебываются ими, не в силах выразить ни криками, ни жестами. Очень точно подобрана для декораций картина Эндрю Уайета «Мир Кристины» – летняя, почти пасторальная на первый взгляд, постепенно раскрывающая всё больше тревожных деталей. И хотя на сцене единовластно царит Росмерсхольм, ощущения дома не возникает ни разу, как и в холодных стенах “Жертвоприношения” Андрея Тарковского (оммажем которому можно считать и разбившуюся на сцене банку молока).
Этот чувственный, напряжённый, кинематографично красивый спектакль, ежеминутно нагнетающий ощущение катастрофы, объединил в себе и религиозные вопросы, и сюрреалистические манифесты, и конкретный исторический контекст разлома норвежского общества, поделивший друзей на своих и чужих. Вот только политическую составляющую Жолдак уводит на второй план, выдвигая вперед личные черты персонажей, заставляя их бороться с внутренними демонами и добиваться свободы для подавленных желаний. Получилось странно – этот «Росмерсхольм» совсем другой, его полнят иные чувства и отношения, а общее ощущение безнадежного падения в пропасть сохранилось. Только если персонажи Ибсена сползали в неё, будучи не в силах остановиться, герои Жолдака стремительно летят ей навстречу.
Спектакль: «Парк крушений»
Театр: Нантер-Амандье (Нантер, Франция)
Режиссёр: Филипп Кен
Фото: Martin Argyroglo
По сравнению с пьесами Ибсена и романами Кафки, эта постановка без слов о выживающих пассажирах разбившегося самолёта кажется почти что несерьёзной. Остров как место действия выбран неслучайно – этот изолированный, уравнивающий героев «микрокосм противоречий» как нельзя лучше подходит для изображения людей, выстраивающих утраченный мир. Да и сложные декорации – с лужами, тропическим ливнем, каменными пещерами и достойными Босха рептилиями – похожи на флорариум.
Однако надеждам тех, кто шёл на драму про замкнутый социум в стиле «Слепоты» Сарамаго или «Повелителя мух» Голдинга, не суждено было сбыться. Лишённый внутренних конфликтов «Парк» существует в отрыве от культурного контекста, и натренированные на анализ сценографии зрители начинают чувствовать себя неловко на спектакле, в котором надо принять обаятельное хулиганство как должное. Пожалуй, происходящее можно отнести к категории культурного отдыха для мозга – достаточно расслабляющего, чтобы получать удовольствие, достаточно сознательного, чтобы не быть утренником для самых маленьких. И крайне трудно вменить автору в вину, что он уделил мало внимание выживанию, когда бойкая бабуля уже открывает бар в вулкане, бизнесмен танцует на горе со скелетом, а прекрасная афроамериканка сёрфит на выломанной из самолёта двери. Ведь, по большому счёту, и авиакатастрофа, и сам необитаемый остров – не более чем условность.
Фото: Martin Argyroglo
Для всех, кто пропустил спектакль вживую, на сайте Олимпиады выложена запись. Однако не стоит при просмотре загонять себя в рамки глубокомысленной драматургии – без них видно гораздо больше.
Спектакль: «Чайная»
Театр: Студия Мэн Цзинхуэя (Пекин, Китай)
Режиссёр: Мэн Цзинхуэй
История одной чайной на окраине Пекина с лёгкой руки режиссёра превратилась в метафизическое путешествие душ сквозь время и пространство, которое перекликается с историей любого государства, переломанного переворотами. Постановку легендарной пьесы Лао Шэ называют «вызовом национальной театральной традиции», хотя на деле едкий, саркастический вызов бросается в лицо самой публике. Вместо классической музыки здесь правит бал рок-группа Nova Heart, а последние элементы уютной чайной с грохотом перемалываются огромным металлическим колесом. Эта история о времени, когда обесцениваются и слова, и поступки, поэтому громкие протесты сливаются в лишённый смысла крик, и пистолет у виска уже не воспринимается угрозой – смерть персонажа не спасёт его от этой реальности.
Петербургскому зрителю будет трудно удержаться от ассоциаций с обречённым весельем «Макбет.Кино» Юрия Бутусова, ещё очевиднее параллели с Бертольдом Брехтом. Дональд Макдональд, кровавая транс-дискотека, видеофрагменты в лучших традициях фильма «Begotten», тарантиновские диалоги, мрачная пародия на глянцевых моделей, ковбои, рэп – всё это похоже на калейдоскоп образов и отсылок, подведённых под общую черту исторических катаклизмов и влияния западной культуры на Китай. Мэн Цзинхуэй переложил классическую пьесу на язык современного театра, ничуть не считаясь ни с публикой, ни с негласными правилами вроде смены сцен и приемлемой длительности пауз. Получилось авангардно, дерзко, провокационно, и, хоть и длится оно три часа без перерыва, смотрится на одном дыхании.
***
Посещая события фестиваля, можно встретить представителей самых разных театральных направлений, поэтому Олимпиада – это не только возможность посмотреть лучшие из иностранных спектаклей для зрителей, но и площадка для продуктивного диалога, всех участников которого объединяет стремление к развитию общемирового театрального движения.
