7 мая американский канал HBO выпустил новый сериал «Чернобыль». Хроника одной из самых страшных техногенных катастроф в истории. Мини-сериал воссоздает события сразу после аварии в апреле 1986 года на Чернобыльской АЭС, основываясь на реальных фактах, но допуская долю вымысла. Из множества документальных и художественных фильмов этот проект не просто стал самым заметным. В данный момент «Чернобыль» разместился на первой строчке в топе лучших сериалов по версии IMDB, оставив позади «Игру Престолов».
Евгения Южная, главный редактор
«Чернобыль» — сериал, сделанный не нами, но такой «наш» своими деталями, лицами… и катастрофой, неотъемлемо ставшей частью истории.
Пронзительный. Жуткий, вместе с тем завораживающий своей реалистичностью. Катастрофа, которая исторически прошла секретно и недосказанно, сейчас как будто ворвалась в наше информационное поле, так, будто всё это было почти вчера.
Неужели настолько страшно? Начинаешь искать, где правда, гуглить факты, как будто не доверяя увиденному, ведь кино не документальное, а художественное. Вымысел в этой экранизации, безусловно, вы найдете. Но его пугающе мало. Да. Всё было почти именно так.
Смотри́те это кино, потому что такие страшные события в истории человечества нельзя забывать.
Смотри́те, и не сможете оторвать взгляда.
Карина Ахметгалиева, колумнист рубрики “Книги”
Мини-сериал не о взрыве на АЭС, а о лжи, человеческих потерях и личных трагедиях. Мурашки и слезы вам обеспечены.
История о том, как из-за элементарной неспособности чиновников признавать очевидное и свои ошибки люди теряли близких, дома, накопленное годами имущество, и как впоследствии им пришлось строить свою жизнь заново в абсолютно чужом месте. А это, к сожалению, удалось не всем. Вечер поисков в Google после такого сериала вам тоже обеспечен.
“Чернобыль” впечатляет своей реалистичностью, потому что американцам удалось настолько точно воссоздать атмосферу СССР 86-го года, что аж страшно. И все это без малейшего музыкального сопровождения: на фоне только разговоры, ужасающая тишина и крики пострадавших. И это зарево взрыва: одновременно и завораживающе, и устрашающе.
Тяжело? Да, но очень сильно. И немножко обидно, что сняли не мы 🙂
Екатерина Кулагина, автор
Когда сериал только вышел, я думала, стоит ли смотреть, потому что отзывы и мнения были максимально противоположными. Одни ругали «Чернобыль» за «клюкву», непатриотичность, бытовые ляпы (ну не может муж к жене обращаться «Людмила»!) и прочие несостыковки. Другие же, наоборот, хвалили за честность, бережное отношение к памяти и детальность сюжета. Так что я начинала просмотр с умеренной долей скептицизма и была готова разочароваться. Но в итоге примкнула к тем, кому «зашло».
Сериал прекрасно передает действительность советского быта, какие-то едва уловимые детали, понятные жителю постсоветского пространства, и в целом атмосферу, что невозможно не поверить. Например, для постсоветского человека вполне понятна вещь, что нормальный дозиметр находится в сейфе — логично же, все, что работает, должно быть подальше спрятано, а то мало ли что. Да, конечно, ляпы есть — ну какие шахтеры в Туле? Но это мелочи, на которые можно и стоит закрыть глаза.
Теперь к ощущениям. Очень страшно смотреть. Причем даже не потому, что кровь, боль и страдания, а потому, что НАСТОЛЬКО все правдоподобно и похоже на действительность, реалистично до ужаса. Липкий страх приходит с первой минуты и не оставляет до финальных титров каждой серии.
Подвиг человека на фоне катастрофы показан не так, как мы привыкли видеть в наших фильмах про «совок», где герой совершает подвиг во имя государства, не дрогнув. Нет, в «Чернобыле» подвиг — это работа личности, он совершается как бы в противовес системе, которая хочет все замолчать, замять, умалить масштаб.
Фраза, звучащая в одной из серий, — «весь мир знает» — вся суть советской действительности, того, как боялись ударить в грязь лицом перед Западом, потому что в великой стране не может произойти катастрофы такого масштаба. И вот эта перспектива быть «униженными» перед Западом — пострашнее радиоактивной угрозы. И какова же цена лжи?
София Широгорова, историк, специалист по военной истории, магистр университета Николая Коперника, лектор «Синхронизации»
Важно понимать, когда мы говорим о художественном произведении на историческом материале, что это ХУДОЖЕСТВЕННОЕ произведение, у него свои средства выразительности, свои потребности (с точки зрения построения сюжета, сцен и всего такого), и это, конечно, не может не повлиять на передачу исторического материала. В «Чернобыле» эти потребности художественного произведения привели к появлению физика-атомщика Ульяны Хомюк; в реальности ее не было, она — собирательный образ многих ученых, которые взаимодействовали с Легасовым, поправляли его, дополняли и т. п. То есть все эти прекрасные люди не показаны не потому, что авторы про них не знают или хотят очернить СССР, а потому, что с технической точки зрения удобнее и действеннее, когда есть один яркий персонаж, а не сто ноунеймов.
Создатели сериала позиционируют «Чернобыль» как докудраму, то есть они постарались максимально близко для художественного кино воспроизвести реальную канву событий. Видно, на какую литературу и на какие источники опирались создатели сериала. Прежде всего, это книга Светланы Алексиевич «Чернобыльская молитва» — сборник свидетельств людей, затронутых катастрофой (ликвидаторов, местных жителей, ученых, военных и т. п.). История Людмилы Игнатенко целиком взята оттуда и воспроизведена до деталей (Людмила, например, подробно описывала, как протекала лучевая болезнь ее мужа, и мы видим, что это описание дотошно воплотили в третьей серии).
Также заметно хорошее знакомство с научной литературой, особенно современной. Например, позиционировать физика Валерия Легасова как ключевого человека, сумевшего справиться с последствиями катастрофы, стали как раз в исследованиях последних лет (в монографии профессора Гарварда Сергея Плохия Chernobyl: History of a Tragedy, в частности). До недавнего времени ученые следовали, скорее, советскому нарративу, где, понятное дело, самого Легасова никак почти не выделяли, а его достижения приписывали либо всей «команде», либо вообще другим людям.
Быт и антураж СССР 1980-х годов в «Чернобыле» передан параноидально точно. Город, в котором шли съемки, был построен в тот же год, что и Припять, и по такому же проекту. Одежда у героев зачастую винтажная, советская. Номера на машинах не только с правильными обозначениями, но и с соответствующими обозначениями регионов. То же самое касается формы, интерьеров, машин, костюмов и т. п. Интерьеры атомной электростанции воспроизведены до последней кнопки. Когда в третьей серии «водолазы» используют фонарики-динамо — это те самые модели, которые были в СССР. Тут, в общем, много можно приводить примеров. Техническая сторона у создателей сериала практически идеальна.
Чернобыльская катастрофа замалчивалась и отрицалась именно так, как это было показано. Сначала ее отрицал Дятлов (которому это в конце концов дорого обошлось); потом это замалчивалось на официальном уровне. Проблема, разумеется, была не столько в замалчивании — для того, чтобы поддерживать иллюзию нормальной жизни, приходилось жертвовать здоровьем, а то и жизнью советских граждан: через несколько дней после аварии колхозники, жившие неподалеку от Припяти, выходили возделывать поля, в Киеве и других городах УССР и БССР, тоже подвергшихся воздействию радиации, проводили первомайские парады.
Создатели сериала много говорили о том, что ключевая тема для них — это тема лжи. В каком-то смысле мы можем говорить о том, что это их диагноз позднесоветской системе (что, опять же, имеет смысл и с точки зрения исторической науки; многие историки считают Чернобыльскую катастрофу одной из причин развала СССР). Ложь здесь выглядит как родовое проклятие советской системы; ложь смазывает колесики бюрократической машины, ложь пропитывает отношения власти и общества. Мы знаем сейчас, что в СССР были действительно особые отношения с ложью: подставная статистика, знаменитые «приписки» в документах на всех уровнях; государственная пропаганда; замалчивание политических неудач, ошибок и трагедий; в конце концов, замалчивание сложного же советского прошлого — в первую очередь сталинских репрессий.
Вторая важная тема — тема мировоззрения советского человека; его отношений со сложной, но все-таки родиной. Ключи к этой теме разложены в каждой серии: в начале второй это стихотворение Симонова «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины», в третей и четвертой — мотив детей, гибнущих по вине родителей, выраженный и визуально с помощью картины «Иван Грозный убивает своего сына». Важно, что в поступках советского человека авторы пытаются распознать и что-то из своей собственной истории. Так, рассуждая о героизме ликвидаторов, которые делали свою работу, несмотря на колоссальный риск, создатель сериала Крэйг Мейзин обращается к опыту солдат Первой мировой, которые поднимались из окопов и шли в атаку, несмотря на то, что на их глазах первую линию атакующих мгновенно расстреливали из пулеметов.
В России такой фильм/сериал невозможен, по крайней мере, пока. У нас не умеют работать с антуражем и бытом. Но это, конечно, не ключевая проблема. Ключевая проблема в том, что мы до сих пор боимся «сложных» тем нашей истории. Мы не готовы к тяжелому разговору о собственном прошлом, не готовы внятно и спокойно выражать свою позицию, не готовы признавать ошибки и слабости, а в Чернобыльской катастрофе было место и тому, и другому.
Загвоздка в том, что именно такие — проблемные, неприятные, болезненные — эпизоды позволяют создавать самые яркие и эмоционально цепляющие сюжеты. И пока мы обходим их стороной, мы обедняем нашу историю, снимая простые, понятные, бесспорные, но пресные истории.
