Того, кто уже не раз бывал в Электротеатре Станиславский, не удивить ни авангардными прочтениями классики, ни смелыми трактовками древнегреческих трагедий, ни театральными «сериалами», порой выходящими за всякие рамки жанров. Тем удивительнее то, что постановка пьесы Островского «Таланты и поклонники» Ольги Великановой оказалась стопроцентно классической.
Вероятно, этот спектакль — действительно «дань старому театру», как гласят надписи на программках. «Таланты и поклонники» на самом деле очень чётко срежиссированы, и сам ход с переходом сцены в зрительный зал и представлением персонажей, как в оглавлении пьесы, чрезвычайно хорош.
Это чистый, ровно и без помарок сыгранный Островский, без попыток осовременить обстановку или найти новые варианты воплощения персонажей, который легко можно рекомендовать противникам нововведений и любителям репертуарного театра. Однако же именно у этой версии есть и яркий плюс, и яркий минус — при этом оба обусловлены сугубо актёрской игрой.
Читайте также: Электротеатр Станиславский: Путешествие за кулисы
«Таланты и поклонники» играют двумя разными составами – именно поэтому главная героиня на плакатах стоит спиной к зрителям. По игравшему премьеру составу нельзя сказать, как это сделает Анастасия Фурса, уже известная по постановке Теодороса Терзопулоса «Вакханок» Еврипида. Но то, как контрастно к остальной труппе её играет Екатерина Андреева, – большая проблема постановки.
Если говорить именно о “премьерном” актёрском составе, то стоит отметить, как деликатно отыгрывает потерю покоя Евгений Сергеев; его Великатов, до последнего пытающийся себя контролировать, сильно меняется за время спектакля, но делает это так плавно, что не сразу можно отследить момент изменения. Анна Антосик в роли Смельской звучит настоящей эстрадной дивой, чётко знающей себе цену и действительно обладающей выдающимся талантом. Домна Петровна в исполнении Нины Фирсовой вышла едва ли не самым живым персонажем спектакля, запоминающимся, вызывающим сопереживание и очень понятным зрителю. Но, пожалуй, наиболее человечным, сыгранным на полутонах в спектакля вышел Мигаев Александра Милосердова, который сумел в рассчитанную на минимум реплик роль вложить и сомнение, и расчётливость, и невысказанную любовь и сочувствие.
То, как на этом сияющем фоне выглядит Екатерина Андреева, вызывает ряд вопросов. Казалось бы, молодой, пластичной, обаятельной актрисе со звонким голосом не должно было бы составить труда сыграть молодую, пластичную, обаятельную актрису со звонким голосом. Но реальность безжалостна: без знания сюжета довольно сложно понять, чем это юное дарование с явным зажимом вокала лучше Смельской с её переливчатым меццо-сопрано.
Зрителю, плохо знакомому с этой поздней, полной разочарования в людях работой Островского, будет довольно сложно понять главный конфликт пьесы. Можно предположить, что заметно не совпадающая с остальными по уровню игры главная героиня – сознательный ход создателей, подчёркивающий искажение восприятия любимых актёров в глазах поклонников подобно тому, как в сказке Гофмана уродца Цахеса все из-за волшебных чар воспринимают как умницу красавца и что-то в целом чудесное. Но в конкретном случае – с настолько классической постановкой и так блестяще сыгранными персонажами второго плана – надежд на это преступно мало.
