Тема сумасшествия всегда притягивала писателей – главных любителей препарировать человеческие души. «Записки сумасшедшего» Николая Васильевича Гоголя, «Палата № 6» Антона Павловича Чехова, из чего-то более современного «Вальпургиева ночь» Венедикта Ерофеева… Перечислять можно долго, так как каждый писатель ищет свой ответ на вопрос – а кто же в этой реальности действительно сошел с ума? Люди с психиатрическими диагнозами или мы, кто существует в вечной гонке за потреблением, кто боится доверять и чувствовать и меняет маски в угоду социуму? Свои размышления на эту тему современный драматург Оля Мухина отразила в пьесе «4 дня в 25 кадре», ставшей основой для недавней премьеры в Мастерской Петра Фоменко.
Сумасшедший дом – это название из прошлого. Сейчас уже так не говорят, и потому место действия спектакля – психиатрическая клиника «Зябликово», а проводником по этому месту будет обаятельный и харизматичный охранник Магомед Магомедович (Игорь Войнаровский).
Благодаря сценографии Евгении Шутиной душевнобольные проходят лечение в натуральном оазисе, который так контрастирует с привычными нам бетонными джунглями. Среди буйной растительности роскошной оранжереи разгуливают девицы-красавицы в цветочных кокошниках — пациентки клиники Ада (Роза Шмуклер), Рая (Мария Геращенко) и Ирина (Александра Кессельман). Уже чувствуется игра в ассоциации, в этом райском саду обязательно появятся Адам и Ева, но об этом попозже. С грацией дикой кошки появляется Ольга Леопардовна (Галина Кашковская), специалист по кибербезопасности. Можем себе представить, с каким удовольствием художник по костюмам Мария Боровская работала над образом персонажа, продумывая для нее смену леопардовых костюмов. Добрый доктор в дождевике (Иван Верховых) в качестве терапии придумал для пациентов поход на рыбалку, но в сети попался Боря Бабочкин (Александр Моровов), тоже душевнобольной, и действие начинает закручиваться!
Вернемся к игре в ассоциации, название «Зябликово» вполне возможно предположить в качестве отсылки к роману Кизи «Пролетая над гнездом кукушки» ввиду сочетания темы птиц и сумасшедших. Но, в отличие от Макмерфи, Боря Бабочкин противостоит не сестре Ретчед, а окружающему миру, куда его хотят вернуть родители (Серафима Огарева и Амбарцум Кабанян), по его меткому выражению – Нарцисс и Бабочка. И опять же отметим работу художника по костюмам, настолько изысканно и роскошно смотрится эта пара, они само воплощение стиля «старых денег». Родители Бори пытаются заманить сына брендами и шмотками, чтобы составить настоящий family look, но сопротивляющийся Боря болен буквами, и как мы потом узнаем – любовью.
Описывать сюжет спектакля очень сложно, потому что действие нелинейно, персонажи одновременно карикатурны и обаятельны, диалоги абсурдны, но главное, что рациональное описание и не нужно, чтобы наслаждаться происходящим на сцене. А там происходит психодел в лучшем его воплощении, и все, что нужно, это расслабиться и получать удовольствие от замысловатых костюмов, словесной эквилибристики, mocumentary вставок, актуальных шуток («И Юра Борисов – тоже я!») и мексиканского буйства ярких красок. В спектакле нашлось место и разговорам о природе веры, романтизации психических расстройств, исполнению рэп-композиции, и даже затронута проблема ИИ.
Как всегда, труппа Мастерской демонстрирует, что они не просто актерский коллектив, а театр-семья. Отдельное удовольствие наблюдать, как встроены в структуру спектакля личные совместные фотографии актеров, с каким удовольствием они работают вместе, танцуют и поют. Так что нет-нет, да мелькнет мысль о том, как же хочется отдохнуть на недельку-две в такой клинике, да и с такой замечательной компанией, чтобы и борща поесть, и вишнёвой наливки выпить, на арт-терапию сходить и устроить мексиканскую вечеринку.
Режиссёр спектакля – Евгений Каменькович – называет Олю Мухину «нашим драматургом», настолько ее произведения отвечают духу Мастерской. Они для театра, который в любой истории рассказывает про любовь. И в «Зябликово», вопреки, а может, благодаря отсутствию Разума и Рассудка эта любовь случилось. Не только у персонажей, но и у зрителей. К себе, друг к другу – и к Театру.
