Произведения Ивана Бунина, не являясь драматургическими, тем не менее часто воплощаются на сценах театров. Наверное, секрет в особой изобразительности художественного слога Бунина, богатстве его языка, яркости и пленительности персонажей, что вдохновляет режиссёров неоднократно обращаться к прозе классика.
В недавней премьере независимого театрального агентства ENTRACTE (фр. – антракт) режиссёр Владислав Наставшев, который является также и автором инсценировки, и композитором постановки, не просто визуализирует на сцене повесть Бунина «Митина любовь», а вступает в диалог с самим собой. Ровно по этой же повести был поставлен Наставшевым дебютный спектакль в Гоголь-центре в 2013 году с Филиппом Авдеевым и Александрой Ревенко в главных ролях, и новый спектакль открыто с ним пересекается.
«Митина любовь. Она», — так хочется назвать постановку, если рассматривать работы Наставшева как дилогию, где спектакль Гоголь-центра однозначно про «Него», про Митю. По меткому выражению кого-то из рецензентов спектакля 2013 года «герои от любви полезли на стену» — и на сцене мы видим ту же самую вертикальную декорацию — стену, пусть и в обрамлении модернистских узоров.
Первоначально стена прикрыта занавесом из тяжелого золотистого бархата, который поднимается с началом спектакля и открывает нам персонажей. Роскошная Катя в исполнении Ани Чиповской здесь не просто актриса по Бунину, она — alter ego режиссёра. Звучат наставления директора её театральной школы: «Не играй, а переживай!». И Катя не играет, и даже не переживает, а, будучи уже взрослой, красивой, по всей видимости, состоявшейся в жизни женщиной, ставит спектакль о своей юношеской любви. Именно Катя озвучивает авторский голос, служащий ремарками Мите, который в этом действии даже не актёр, а послушный её воле дух.
Да, главный герой повести Бунина в этой интерпретации не ощущается главным героем. Он и существует только на «стене», в каком-то если и не небесном, но точно не земном пространстве, не случайно подписанном словом «fragile» — хрупкое. В движениях Андрея Мартынова ощущается какая-то лёгкость и бестелесность, несмотря на очевидную физическую сложность этой роли. И это тем удивительнее в контрасте с бунинским оригиналом, рисующим плотские страдания молодого человека, но в спектакле Наставшева за витальность отвечает в первую очередь образ Кати. Это считывается и в внешнем виде героев. Митя одет максимально нейтрально, а вот Катя сменяет образы. Первоначально выходя на сцену в платье из тяжелого фиолетового шелка, в усадебных сценах Катя предстает в ярком алом балахоне оперной дивы, позволяющем ей трансформироваться в других персонажей истории.
Как и в спектакле 2013 года, Катя здесь играет каждого персонажа — крестьянских девок, маму Мити и даже деревенского старосту, но здесь они существует в первую очередь для спектакля внутри спектакля, движущегося к своему трагическому концу.
Театральность истории подчеркивается и музыкальными вставками в живом исполнении актёров спектакля. Постановка представляет из себя отличную возможность узнать Чиповскую как певицу с бархатным джазовым голосом и немножко передохнуть в ожидании финала.
А финал близок. Листы текста рассыпаются по сцене, актриса-режиссёр вручает Мите последний предмет реквизита – пистолет. И он, послушный ее авторской воле, завершает историю, в которой навсегда останется до безумия влюбленным и невозможным иначе воспринимать эту жизнь – жизнь Без Неё. Катя танцует под французский шансон. Занавес падает.
«Митина любовь» — это история про взгляд в прошлое, воспоминания взрослого человека о тех чувствах, которые ввиду своей категоричности и бескомпромиссности существуют только в юности. Но без прошлого, в котором были юношеские влюбленности или дебютные спектакли, без силы и красоты чувств невозможна настоящая жизнь.
Фото: Екатерина Христова, https://t.me/cellistwithcamera
