Лекция-перформанс о трансфуризме «РыСи», созданная в рамках лаборатории «Театр vs Текст» (Центр Вознесенского), была показана сначала в сентябре в Музее Москвы, а потом на Новой сцене Александринского театра (Санкт-Петербург).
«Почему я должен это увидеть?» – примерно таким вопросом задается человек, собирающийся в театр. Варианты ответа могут быть совершенно разными. Увидеть или, вернее сказать, прочувствовать «РыСи» стоит хотя бы для того, чтобы убедиться, что малобюджетный, воздействующий и современный театр в России еще жив.
Анонс сообщает, что лекция-перформанс посвящена явлению «трансфуризма», точнее двум его наиболее ярким представителям – поэтам Ры Никоновой (Анна Тарши) и Сергею Сигею. К счастью, далее следует пояснение: «Трансфуризм – авангардное направление в поэзии 1970-х годов. Название образовано от слов «футуризм» (поэты считали футуристов своими предшественниками) и «транспонирование» – перевод существующего произведения (текстового или визуального) в другую тональность. Транспонировать — значит разобрать текст на части, чтобы выстроить совершенно новое, причудливое и удивляющее аудиовизуальное произведение».
Пожалуй, по части лекционного материала в рамках спектакля, этой информации вполне достаточно. Тема искусства и культурного контекста 1970-х практически неисчерпаема, но вместо того, чтобы объять необъятное, режиссер Филипп Виноградов выбрал иной путь – через личное. «РыСи» – это история СОтворчества и любви двух художников и поэтов.
Все повествование построено на постоянной смене коэффициента отчуждения перформеров. Если в начале действия зритель видит перед собой лекторов – Ольгу Власову и Игоря Витковского, которые начинают весьма доходчиво, но сухо объяснять, что такое трансфуризм, то уже через 10 минут театральное действие начинает поглощать формат лекции. Под Игорем с завидной регулярностью и грохотом ломаются стулья, а затем оба «лектора» начинают буквально есть демонстрационные материалы.
Вместе с поеданием портретов Ры Никоновой и Сергея Сигея в актеров будто бы попадает сам их дух. Поэзия трансфуристов строилась на том, чтобы превратить текст в визуальное искусство, разбирая его на элементы и складывая их заново. Создатели спектакля вслед за поэтами постарались разъять ткань повествования и заново ее сложить. Стихи, факты биографий, воспоминания — все здесь визуализируется в нередко неожиданной форме.
Действие вроде бы развивается хронологически и охватывает главные этапы жизни героев и их творческого пути: знакомство, жизнь в приморском городке Ейске, работа в школе, эмиграция… Только вот разворачивается это повествование не поэтапно и линейно, а как бы складывается в дивертисмент из мозаичных деталей-номеров.
Знакомство и жизнь героев в Ейске, зачитывают фрагменты мемуаров, но в какой-то момент на экране появляется панорама города из Яндекс карт. Перевоплощаясь из ретрансляторов текста в персонажей, актеры начинают буквально бежать по ней. Такое простое, не требующее титанических усилий на постройку и смену декораций решение оказывается удивительно действенным. Мы все охотно верим, что прохожий, случайно попавший в объектив камеры, на самом деле сосед. которому Сергей должен денег.
Вообще, использование видео (видеохудожник Петр Вознесенский) в качестве задника выглядит в спектакле удивительно гармонично и даже трогательно. Немного «прыгающая» запись с фестиваля Ленинградского рок-клуба, прошедшего в 1980-х, вызывает исключительно теплые и даже ностальгические чувства. Кстати сказать, Ры Никонова и Сергей Сигей, будучи к тому моменту людьми уже зрелыми, вошли в культурную жизнь Ленинграда, как одни из самых провокационных и авангардных художников.
На экране снова хроника – видеофиксация их перформансов. Вновь актеры, вторя видеоряду, перевоплощаются из лекторов-рассказчиков в поэтов-нонкорфонмистов. Ольга Власова (она же Ры Никонова) выходит на сцену в красных резиновых перчатках и кладет себе на лицо глянцевый журнал с прорезями для глаз, похожий на снежинку, сделанную на утреннике в детском саду. Игорь Витковский (читайте Сергей Сигей) появляется перед зрителем с инопланетным аппаратом на голове – что-то между граммофоном и мясорубкой, а затем в кислотно-зеленом балахоне шамана начинает бить по жестяному щиту, вводя мерным звуком себя и зрителя в состояние экстатического транса, перерастающего в истерию.
В спектакле много смешного, яркого, фарсового, его смотришь на одном дыхании, поэтому наполненная лиризмом концовка особенно врезается в память. Количество лекционного постепенно и незаметно уменьшается, переходя в личное и даже общечеловеческое. Съемка из домашнего архива, где Анна Таршис уже в эмиграции рассказывает о новой квартире в Германии и ее обстановке, частью приобретенной на барахолках, частью принесенной друзьями. А потом, подобно удару, лаконичные титры, сообщающие о ее болезни и смерти обоих поэтов. Зал, успевший проникнуться к судьбе каждого из героев и их любви, охватывает молчаливая скорбь. Казалось бы, конец был очевиден для каждого, но чувство утраты и несправедливости почему-то предательски отдается где-то внутри.
Именно в этот момент режиссер Филипп Виноградов, как бы предугадывая общее настроение, делает новый скачок сквозь время и пространство. Очень личную, интимную историю он выводит в пространство мифа. Неожиданно обнаруживаешь, что это то уже не перформанс и не лекция, а опера. Актеры перевоплощаются в Орфея и Эвридику, а лекционно-театральный зал в царство Аида. Все художественное оформление – блики на стенах, отбрасываемые металлическим листом, но эту минималистичность и простоту осознаешь позже. Под это сумрачно-металлическое мерцание герои уходят в вечность, уходят с чувством какой то светлой печали, предварительно посеяв в сознании зрителя веру в вечную любовь и созидательную силу искусства.
Фото — Анна Аматуни, Анастасия Брюханова
Автор Полина Кондрякова
Искусствовед и журналист. Проводник в мире современного искусства. Говорю просто о сложном.
