«Сказка» — это термин, который не требует пояснений. Это такая же часть нашей жизни и истории, как земля, по которой мы ходим, или язык, на котором говорим. И пусть сказки доступны всем возрастам, далеко не всегда они только веселят и развлекают. Такие истории, тёмные и порой страшные, не встретишь в детских книжках, — по крайней мере, в их первозданном виде.
Подкаст студии Терменвокс «Мрачные сказки» — именно о них. Это авторская выборка преданий, рассказанных самыми разными народами России. Мы поговорили с Дмитрием Лебедевым, автором и ведущим подкаста, — о фантазии, о побеждающем добре и о том, сложно ли одному рычать за всех чудовищ.
«Мрачные сказки» по-своему уникальны. Вроде бы это и не разговорный подкаст, и не совсем образовательный, и не совсем аудиодрама. У вас с самого начала стояла задача сделать что-то уникальное — или оно само так получилось?
Это же давно забытая практика театра одного актёра. Подкаст изначально задумывался, как нарративный; разговорный ведь это когда минимум два голоса, а самому с собой общаться в эфире довольно грустно. Плюс, стояла задача сделать именно художественный нарратив. Это должна была быть история с мощным саунд-дизайном, музыкой, которая и писалась для него специально, и заимствовалась у народов, о которых речь, у разных исполнителей. Полноценный художественный проект — это обычно красивые, полностью отыгранные аудиоспектакли. В нашем случае это один сказитель, театр одного актёра в исходном смысле.
Вы упомянули, что в подкасте есть и написанная специально для него музыка, и уже существующие произведения. Как вообще устроено звуковое наполнение «Мрачных сказок»?
У нас очень хороший композитор — Полина Бирюкова. Фокус был на том, чтобы сделать отдельные темы, помимо основной вступительной, которая используется как джингл (звуковая заставка подкаста — прим ред.). Тревожные, боевые, фольклорно-приключенческие, если можно так их назвать, возвышенные, грустные… Относительно стандартный набор для передачи разных эмоций. Но для подчёркивания национального колорита и каких-то сюжетных особенностей соотношение авторской и народной, или, скажем так, сторонней музыки в сезоне подкаста — где-то 50/50.
В случае с народной музыкой мы в основном прибегали к открытым источникам. Но в некоторых местах у нас были конкретные исполнители, потому что тот или иной этнос был недостаточно хорошо представлен народными песнями — или просто слишком хорошо исполнялся какой-то определённой группой. Не со всеми выходило; с некоторыми получалось, и это приятно.
То есть, у вас прямой контакт с представителями разных этносов?
Если можно так сказать. Чаще всего это были или народные певцы, или группы, которые занимаются непосредственно фолком.
Есть ли какие-то иностранные подкасты, которые повлияли на «Мрачные сказки»?
Лично для меня точно не было, для команды — возможно. Например, генеральный продюсер нашей студии слушает очень много зарубежных подкастов, в том числе художественных. Их там есть, и они там будь здоров как представлены. Но та история, которая у нас в итоге получилась — это больше «наше».
Есть определенная доля заимствования относительно совершенно гениального отечественного мультипликационного проекта «Гора самоцветов». Тут прослеживаются все возможные параллели: в каждом выпуске есть краткий рассказ о том или ином народе, и его сказки, и его фольклор. Но насколько я знаю, в аудиоформате у нас, по крайней мере, такого еще не делали.
Ну и, естественно, сверхидея та же самая. Мы живём в огромной и многонациональной стране, и не смотря на то что все мы такие разные, живём далеко друг от друга и мало друг о друге знаем, вы в общем-то довольно-таки похожи. У разных народностей в сказках могут быть разные детали. Но, как в принципе и во всех мифологиях мира, сюжеты одни и те же: и борьба со злом, и сотворение мира, и объяснение каких-то природных и непонятных явлений, и загробная жизнь… Чем больше мы узнаём, чем мы различаемся, тем больше мы понимаем, чем мы всё-таки схожи, наверное.
В каждом выпуске чувствуется огромная работа с контентом. Насколько большая команда требуется для подбора историй, которые потом войдут в подкаст?
Подбором историй занимается огромная команда в лице одного меня. Как-то так вышло, что мы начали готовить «Мрачные сказки» вместе с другим большим проектом, — тоже, можно сказать, этнографическим, антропологическим даже. Студия параллельно запускала подкаст «Этномузыка», который делала и вела наша генеральная продюсер Кристина Крыжановская. Это безумно сложный проект с массой командировок и совершенно дикой технической базой, «Мрачным сказкам» такое и не снилось. Она обычно очень активно участвует в подборе контента, но тут просто рук не хватало уже.
Учитывая тематику подкаста, нет ли ощущения, что сказки и жанр «хоррор» — это где-то рядом?
Это да! Оно так и было на протяжении всей истории человечества. До того как туда пришёл цивилизованный подход и почему-то решил, что детей надо обязательно жалеть, что они могут не вынести кровавых подробностей. Это довольно странно.
Говорят, у детей психика покрепче, чем у взрослых…
У поколения наших отцов не было психотерапевтов, а уж в Средневековье и подавно, поэтому тут сложно проводить параллели. Но, наверное, да. Я не углублялся в научную сторону вопроса, но что братья Гримм в изначальном виде, что лучший друг детей всех времён и народов Ганс Христиан Андерсен… Как это сейчас детям давать? Я до сих пор плачу от «Стойкого оловянного солдатика», а ведь это ещё адаптированная версия Союзмультфильма!
Любая сказка, тем не менее, — это хороший тренажёр. И для сердца, и для ума, и для чувства страха. Особенно для страха, потому что жить в те времена было, наверное, не очень весело. Как мы знаем, дети и подростки бессмертны в своём сознании. Самый опасный воин на поле боя — именно безусый подросток, потому что он не знает, что такое страх, боль, смерть. Воспитать чувство страха, чтобы, встретясь в лесу с тигром, ты не думал, что заборешь его один на один, — наверное, в этом был какой-то резон. Это сейчас с наступлением цивилизации мы можем фантазировать, что, попади мы в Средневековье, с нынешним опытом и знаниями всё бы сделали правильно. На самом деле вряд ли.
Среди проектов студии это не единственный «страшный» подкаст. Есть ли параллели у «Мрачных сказок» и подкаста «Дневники Лоры Палны», который рассказывает о реальных серийных убийцах?
Я рассказывал друзьям и родным, что мы собираемся делать новый проект, потому что «Дневники Лоры Палны» я им обычно не показываю. А тут, говорю, будет роскошная вещь, про сказки. «Здорово, а про что?» — «Ну, как… про то же самое. Монстров, тьму, смерть». И мне говорят: «А ты уже не можешь больше про хорошее что-то делать, да? Атрофировалось чувство прекрасного?..»
Однако проект всё равно слушали. Кто-то оценивал с психологической точки зрения и говорил, что всё это действительно довольно терапевтично. Кто-то пытался искать скрытые смыслы. Лучше всего себя повели дети. Те слушали, не отрываясь и говорили только: «Класс, давай ещё!» — «Но там же страшно!» — «Неважно, давай ещё! И можешь про Колобка сделать, там же его тоже жрут в конце?..» С такой стороны я на Колобка не смотрел никогда!
В каком порядке обычно идёт работа с подкастом? Каждый выпуск записывается отдельно?
Мы пытались записывать отдельные выпуски, но не сложилось. В результате мы по плану начали записывать где-то по пять-шесть историй за раз — насколько позволяла совесть, студия и силы. На это всё уходило часа по четыре. Это сорванная глотка, это искусанные пальцы, потому что надо же было рычать за всех, кричать за всех… Это такое удовольствие, если честно! Я ходил, показывал всем укушенный палец и говорил: «Это мне оружие в нёбо попало!» Монтаж, разумеется, занимает очень много времени, но делает его великолепный звукорежиссер Оля Лопина — и делает его невероятно! И в итоге все выходит, вроде как, довольно неплохо. Правда, лично мне очень слышно, какую сказку писали первой, а какую — последней: там уже голос осипший.
Наверное, такие детали обычный слушатель не заметит, если не решит слушать подряд: между выпусками ведь интервал в неделю.
Мы — студия лёгких снобов, которые радеют за качество записи. Получается как-то так, что мы существуем в каком-то информационном пузыре, в котором так принято: «Нормально делай — нормально будет». Мы понимаем, что это не всем и не всегда нужно. Тут уже сказывается работа на радио, в новостях, со звуком в целом. Это делает, например, меня не очень удобным человеком для звукорежиссёра.
Часто даже самые страшные истории используются, как метод на время отключиться от реальных тяжёлых переживаний. Бывала ли подобная реакция на ваш подкаст?
Чаще просто хвалят музыку и исполнение. Некоторые писали, что дети в восторге. Я давал слушать своему старшему сыну, и только по одной сказке от него был довольно грустный фидбэк. Это чукотская сказка, в которой главный герой не преуспел и был повержен и наказан за собственную самоуверенность. То есть, единственная сказка, в которой нет классического хэппи-энда, была встречена горючими слезами и заявлением: «Я вырасту и удалю этот выпуск отовсюду!» При этом надо сказать, что на мой взгляд это одна из самых цепляющих историй.
Насчёт эскапизма… В современных реалиях, когда в принципе жить тревожно каждый день, сказка продолжает быть замечательным способом временного бегства. Погрузиться в фантастические истории, попасть в далёкие края, в которых никогда не бывал или никогда не побываешь — это замечательная штука, которая позволяет отвлечься и вспомнить, что в мире всё-таки сильнее добро, а всех чудовищ уже победили.
А какой был самый необычный отзыв на «Мрачные сказки»?
Нам в Инстаграме слушательница прислала, как её дочь лет десяти сделала рисунок к башкирской сказке про Алдара и шайтана. Для тех, кто не знает, в общих чертах могу сказать, что это история классического героя-плута, который раз за разом обманывает… ну, фактически — чёрта, только в национальной обработке. Он там представлен глупым, ведущимся на всё подряд, так что герой-плут торжествует. И они такие трогательные получились на том рисунке, даже шайтан! Ходит, улыбается, несмотря на рога… Может, мы даже как-нибудь попробуем запустить флэшмоб с рисунками, это было бы здорово.
