Моё личное знакомство с Дмитрием Алксом состоялось после прочтения книги. До встречи была длительная переписка о романе, о том, как представить его большему количеству читателей. И уже тогда я понимала, что я общаюсь с человеком неординарным. Встреча лишь подтвердила мои предположения…
Дмитрий по образованию психолог, очень начитанный и глубокий человек, при этом добрый, легкий и скромный. Да, брать интервью было легко, всё без лишних понтов и напряжения. Дмитрий великолепно разбирается в вине, готовит изысканные блюда, у него сказочный сад с невероятными цветами. А ещё у него есть удивительное качество, которое и делает человека писателем, – умение замечать детали.
Роман «Дураки» доказывает существование качественной современной литературы. Особенно это хочется подчеркнуть для сомневающихся и утверждающих обратное. К счастью, есть такие авторы – современные, думающие, образованные, мудрые, с прекрасным чувством языка. Они опираются на опыт предыдущей литературы, не изобретают велосипед, не мучают нравоучениями и не захламляют наш мозг безвкусицей. Ты читаешь такие произведения и получаешь удовольствие, иногда испытываешь катарсис, долго думаешь и перечитываешь, хочешь обсудить и не всё понимаешь сразу, но точно знаешь – у тебя в руках книга, которую не стыдно поставить на полку и посоветовать другу.
Дмитрий Алкс
О чем роман Дмитрия Алкса? Я бы сказала, о любви и смерти. Но это слишком просто, ведь вся мировая литература базируется на этих двух сюжетах. Поэтому поясню: для меня роман «Дураки» – об одиночестве и смысле жизни, который мы порой постигаем, лишь приблизившись к крайней черте, но крайней ли… Этот роман о любви, о разной, многогранной, о той, которой боишься и так жаждешь одновременно. По сути, и о том, какие мы все дураки, ведь жизнь такая классная штука, в ней столько всего происходит, а ценить мы это начинаем, когда теряем.
Дмитрий, как возникла идея написания книги? Как долго ты к этому шёл?
У меня не было идеи написать книгу, у меня была мысль рассказать историю. Теоретически она могла стать рассказом на пять страниц, но получилось вот так. «Идти» пришлось четыре с половиной года – с первой строчки до последней редакции. Плюс три года обдумываний и боязни начать. А если отмотать к самому началу – там окажется больница на улице Лобачевского, куда я попал в апреле 2013 года и где увидел полупарализованного пациента, одного из моих соседей по палате, благодаря которому и появилась изначальная задумка.
Есть ли у тебя специальное образование? И нужно ли оно вообще, на твой взгляд, если хочешь написать книгу?
Когда меня тянет что-то написать, самое главное – это состояние не спугнуть и использовать на сто процентов, ибо оно легко вянет, разбивается или ломается, достаточно любой ерунды. Для меня это не работа, я в это играю, как и во все остальное по жизни. Другое дело, что к некоторым своим игрушкам я отношусь бережно и внимательно. И совсем отдельное: помимо желания нужно еще терпение, умение трезво себя оценивать, смотреть на себя со стороны и, конечно, зачеркивать, зачеркивать, зачеркивать. Относится ли это к наличию на полке диплома литературного вуза? Я сомневаюсь. Вообще, мое образование с литературой никак не связано, я школьный психолог, который никогда не собирался работать по специальности. Помогло ли мне это в написании? А кто его знает. Может быть.
Синдром случайного попутчика – это возможность быть максимально интересным строго ограниченное количество времени.
Есть ли в твоем романе автобиографические сюжеты?
Да, есть определенные моменты из моего детства, есть кто-то из моих знакомых. Медсестер в больнице действительно звали Анжелой и Эвелиной. То есть в интерьерах много «моего». Другое дело, что сами ситуации в книге приложены не ко мне, а к придуманному персонажу – я сам другой, не такой, я не стал бы вести себя подобным образом. Рассуждать и представлять – да, мог бы, это несложно, а вот делать – нет.
О чем твой роман для тебя?
Когда мне задают этот вопрос, я всегда отвечаю одно и то же: эта книга об упущенном времени, которого у каждого из нас и так очень мало. И добавить тут мне действительно больше нечего.
Роман имеет несколько пластов, которые можно воспринимать по-разному, хотел ли ты добиться разноуровневого восприятия читателями твоей книги? Скажу честно, я далеко не всё поняла после первого прочтения.
Самым смелым моим желанием было, чтобы люди читали, скучали, не понимали ни черта, а потом ночью ворочались с боку на бок и не могли уснуть. Я хотел попасть в бессознательное, туда, где у каждого есть свои скелеты – то, что они прячут от самих себя. Наивно и самонадеянно с моей стороны, но, видимо, отчасти мне это удалось.
Ты разве не знал, что «Черный квадрат» – это выход из любого сна?
Почему такое достаточно провокационное название?
Ну как можно было отказаться от слогана «”Дураки” в лучших книжных магазинах города»? Мне так понравилась эта идея, она так долго крутилась у меня в голове, что я решил ей не сопротивляться. Был же «Идиот», в конце концов. Я, конечно, ни разу не Достоевский, но слова – это предмет общего пользования, так что почему бы не «Дураки»? Вполне соответствует теме книги.
Как долго длилась работа над романом от момента задумки до того, когда ты держал в руках первый экземпляр?
Почти восемь лет. Да я, собственно, и не торопился. Сначала – писать, потом – дорабатывать, потом – издавать. Хотелось хорошо, а хорошо – это всегда долго. Мой издатель рассказывала мне удивительные истории об истериках авторов, которым задерживали тиражи на пять дней. А я слушал все это и не понимал – а куда спешить-то? Ну, выйдет не сейчас, а через месяц, и что? Зато, может, лишняя вычитка корректуры поможет исправить что-то, на что ты не обратил внимания. Все задержки – к лучшему.
Книгу очень приятно держать в руках: удобный формат, качественная обложка, бумага, верстка, мерч (закладка, наклейки). Кто это всё делал? С какими трудностями ты сталкивался при издании?
Мне очень повезло с издателем. Когда мы начинали работать вместе, я попросил разрешения участвовать во всех рабочих процессах, и мне это было позволено: верстка, корректура, иллюстрации, обложка, бумага, сайт о книге – последнее слово всегда было за мной. Возможно, это не самая удобная ситуация для издателя, но я точно знал, чего хотел, а потому не сомневался в том, что делаю. Мерч в виде постеров, наклеек и закладок был придуман по ходу дела. Первые двести экземпляров пронумерованы лично мной. Мне хотелось не просто издание, а чтобы оно чем-то отличалось от прочих книг. Я и сам люблю особое к себе отношение, когда продукт не на целевую аудиторию, а «лично для меня». Смею надеяться, что мне и команде, с которой мы работали, удалось создать что-то подобное. А главной трудностью для меня было то, чтобы коллеги увидели все моими глазами, поняли, чего именно я от них хочу. Кажется, я и это преодолел.
К сожалению, значимость некотрых вещей можно понять только тогда, когда они уже потеряны.
Работая в крупном издательстве, я понимаю, что пробиться никому не известному автору крайне непросто. Насколько я знаю, авторские права принадлежат тебе, ты не заключал договор ни с одним издательством. Пробовал ли ты отправлять рукопись в издательства?
Договор с моим издательством – «Стеклограф» – у меня есть, но он полностью развернут в мою сторону, и все права на книгу принадлежат мне. Насколько я понимаю, это нестандартная для издательского бизнеса ситуация, но у меня все сложилось вот так. И «пробиваться» мне тоже не пришлось. Я дал почитать рукопись знакомому, а через две недели мне в WhatsApp пришло сообщение: «Тебя хотят издать, вот телефон, свяжись». Так что рассылкой по издательствам я не занимался, просто не успел: книгу у меня буквально отобрали и издали – спасибо главному человеку «Стеклографа» Дане Курской, которая за меня взялась, и, надеюсь, не пожалела об этом. До этого момента в моих планах было напечатать два десятка экземпляров – дома, на принтере – и подарить знакомым. А оно вон как повернулось. Проще говоря, повезло.
Тебя беспокоит вопрос славы? Хотелось бы стать известным писателем?
Слава в виде фотографирования с читателями – нет. Идеальный вариант: людям интересны мои книги, я получаю деньги с их продаж, при этом я сам совершенно не интересен никому. Конечно, так не бывает, но можно же помечтать? Вообще, про славу есть фраза из «Дураков»: «К таким, как я, слава не приходит: я слишком хорошо знаю, что с ней надо делать». Пожалуй, это наиболее полный ответ на твой вопрос.
Цветок в горшке вряд ли понимает – почему он имеет возможность расти…
Что бы ты посоветовал тем, кто только вынашивает идеи, хочет приступить к написанию?
Моя формула такая: пришла мысль в голову – записывай. Любую дичь и чушь. Хоть про урну у остановки, хоть про драную перчатку, валяющуюся на скамейке в торговом центре. Развивай мысль, она сама поведет в нужное русло, абзацы сами себя сложат. Перечитай написанное, исправь, если надо, и отложи – рано или поздно пригодится. Потому что – я убежден – любому человеку есть что сказать. Повторюсь, для меня это игра, это интересно. У меня есть огромный файл с такими заметками. Я сам думал, когда начинал писать: «Ну как это? Такого размера текст написать». А потом слово за слово, оно и сложилось. В общем, не вынашивайте, начинайте. Куда-нибудь это все обязательно приведет.
Что тебе дала эта книга? Оправдан ли колоссальный труд?
Безусловно, оправдан, потому что это опыт. Интереснейшее времяпровождение (я намеренно не называю все это работой), знакомства с новыми людьми, какие-то невероятные совпадения и случайности, а в итоге результат, которым я доволен. Что может быть лучше?
Какие планы на будущее? Хочешь написать ещё что-то?
Оно не спрашивает – само растет где-то внутри, потом, скорее всего, во что-то оформится. Когда в руках был сигнальный экземпляр «Дураков», я подумал, что сказал, наверное, все, что хотел. Но прошло полгода, и в голове начали появляться новые мысли о следующем тексте. Значит, что-то будет дальше – я не загадываю.
Бог – это не рука помощи, бог – это дорога. И идти по ней нужно самому.
Как ты относишься к нынешним нововведениям о запрете нецензурной брани в интернете? Представляешь ли современный язык без мата? Является ли мат показателем низкой культуры?
Отношусь с досадой. Запрещать мат – ханженство. Это как воевать с погодой: запрещай или не запрещай, дожди и ураганы все равно никуда не денутся. Был ли Венедикт Ерофеев малообразованным или некультурным? Я думаю, ответ однозначен. Я люблю мат как прием, как краску, и не вижу в нем ничего страшного. Те, кто видит, – это их дело. Думаю, эти «видящие» волнуются не о культуре и чистоте языка, а о возможности безнаказанно нагадить матерящемуся, который им не нравится. Синдром вахтера как он есть. Интересно, заборы с написанным на них тем самым словом из трех букв они тоже будут штрафовать и запрещать?
И в финале – о финале… Счастливый ли он в романе «Дураки»?
Тут каждый свое увидит. Одним манная каша по утрам – пытка, а другим – удовольствие. Со своей стороны я бы назвал финал «Дураков» лучшим из возможных для главного героя. Безусловно, многие со мной не согласятся.
Знаю, что уже вышел второй тираж. Где можно купить роман?
«Дураки» всегда есть на сайте моего издательства – steklograf.com/shop, с доставкой в любую точку мира. Совсем скоро книга должна появиться в магазине «Москва» на Тверской, она уже имеется в продаже через дорогу в «Фаланстере». А вообще, вся исчерпывающая информация есть на сайте duraki.zone: там и почитать можно – пару глав и отзывы, и посмотреть иллюстрации, и узнать адреса, где купить, и высказаться о прочитанном. Приглашаю всех в гости :).
