Многие думают, что авангард, примитивизм и прочие «я так в пять лет рисовал»-стили в живописи появились потому, что «художники просто не умели по-нормальному». Но нет, все было не так.
Начало прошлого века – период экспериментов и прогресса, человечество шагнуло в новое время со смелыми идеями, открытиями и возможностями. Еще никогда до этого искусство не было так интернационально – колоссальный обмен опытом происходил благодаря международным выставкам и научно-техническому прогрессу, и новые идеи распространялись стремительно.
Происходит переосмысление накопленного опыта, себя и мира, предпринимается попытка нащупать грань, где заканчивается искусство, и что же вообще им считать. В начале века понятие художника приобретает новый смысл: теперь это не просто человек, который пишет картины, теперь это образ.
Три выставки, которые проходят в Москве, посвящены парам, изменившим историю искусства. Этот текст – не план того, как смотреть картины, но он поможет понять, как и почему они появились.
Ларионов и Гончарова
Гончарова и Ларионов
Они родились в один год, в один день с разницей в месяц, примерно в одно время их семьи переехали в Москву, и в один и тот же год оба поступили в училище живописи, зодчества и ваяния: Ларионов – на отделение живописи, а Гончарова начала со скульптуры.
Михаил первым рассмотрел в Наталье художника и якобы сказал ей: «У вас глаз на цвет, а вы заняты формой! Раскройте глаза на собственные глаза!». Правда это или нет, но глаза она раскрыла, и скульптор переродился в живописца.
Портрет Натальи Гончаровой. Ларионов, 1915 г.
Ларионов и Гончарова были эпатажными персонажами в Москве в начале XX века. Творческая и богемная жизнь бурлила: они устраивали скандальные по тем временам выходки, участвовали в авангардических выставках, а Гончарову даже арестовывали за «порнографию». Еще у художников была традиция: каждое лето они уезжали в творческие «экспедиции» по отдельности: Ларионов – в родной Тирасполь, а Наталья предпочитала Крым или деревню.
Хоровод. Гончарова, 1910 г.
Они творили, выходя за рамки традиционализма, пытаясь переосмыслить искусство. Ларионов создал объединение художников «Бубновый валет», собравшее весь цвет русского авангарда: Малевич, Бурлюк, Фальк, Лентулов… Натура у Михаила такая была – непоседливая, он горячо брался за новые идеи, искал, придумывал, экспериментировал, и его энтузиазм захватывал Гончарову. «Лучизм» – самая известная теория арт-новатора. Так художник понимал изображение предметного – только с помощью цвета и света, которые излучают вещи и живые существа.
Петух (лучистый этюд). Ларионов, 1912 г.
В Париж пара уехала еще до революции по приглашению Дягилева, который захотел, чтобы художники оформили некоторые его спектакли в «Русских сезонах», особенно удачным стал «Золотой петушок». Почти всегда над постановками Ларионов и Гончарова работали в четыре руки: обычно он создавал декорации, а она – костюмы.
После Первой мировой войны художники много путешествовали, но, главное, работали: оформляли балеты, участвовали в выставках, сотрудничали с домами моды и писали, писали, писали картины…
Всю жизнь Михаил и Наталья посвятили искусству, даже официально поженились в итоге ради того, чтобы в случае смерти один мог наследовать картины другого. К сожалению, вернуться на Родину не получилось, а последняя полноценная выставка их картин в России прошла в 1928 году, правда, уже с пометкой «Современное французское искусство». В СССР пару считали художниками-формалистами, что, конечно, не соответствовало политике партии, поэтому авангард в целом и Ларионов с Гончаровой в частности стали возрождаться только к началу нулевых. Сегодня в Новой Третьяковке проходит масштабная совместная выставка впервые за сотню лет.
Выставка «Михаил Ларионов»
Когда: до 20 января
Где: Третьяковская галерея на Крымском Валу
Пикассо и Хохлова
Пикассо и Хохлова
Когда испанский художник и русская балерина встретились, у Пабло позади был голубой период, розовый, африканский, аналитический, синтетический кубизм и, конечно, академическая живопись. Пикассо про себя говорил: «В детстве я рисовал, как Рафаэль, но мне понадобилась целая жизнь, чтобы научиться рисовать, как ребенок».
Ольга не понимала абстракции и просила Пабло рисовать ее «традиционно», и он писал ее портреты – трогательные, нежные, влюбленные. Правда, от любви до ненависти один шаг, точнее лет десять.
Пикассо и Хохлова познакомились в 1917-м в Риме, когда она танцевала в «Русских сезонах», а его Дягилев пригласил подготовить декорации и костюмы к одной из постановок.
Костюмы к балету «Парад». Пикассо, 1917 г.
Искра, буря, безумие, как говорят в таких случаях. Причем Ольга сначала довольно холодно воспринимала ухаживания художника, а Дягилев шутил: «Осторожно, Пабло, на русских женятся!». Поженились они в 1918 году, причем венчание прошло в православной церкви, а после свадьбы Ольга стала музой художника и «лицом» неоклассического периода в жизни Пикассо.
Ольга в мантилье. Пикассо, 1917 г.
С Хохловой он вошел в новую жизнь во всех смыслах. Пара переехала в квартиру на улице Ла Боэси, и, по словам друзей, Пабло превратился в настоящего буржуа, стал дорого одеваться, сопровождать Ольгу на балах и принимать в гостях высшее общество. Пикассо нравилось играть в респектабельного господина и порядочного мужа. Его прежние знакомые не очень вписывались в интерьер роскошных гостиных и не упускали случая обвинить в переменах Хохлову.
Пиком отношений Ольги и Пабло стало рождение сына Пауло. Художник растворился в отцовской любви, бесконечно фотографировал и рисовал мальчика и жену, наслаждаясь радостями семейной жизни. Ольга еще больше вжилась в образ светской львицы, а теперь и матери, поэтому окружала сына, по мнению мужа, чрезмерной заботой и слишком баловала.
Мать и дитя. Пикассо, 1921 г.
Возможно, к тому моменту Пабло устал от образа приличного буржуа, светские рауты начали утомлять, а еще он не разделял взглядов жены на воспитание Пауло. В 1923 году художник купил квартиру этажом выше, запретил Ольге туда заходить и снова начал посещать бордели. Пикассо стал тяготиться женой, ее благообразностью, болезненностью, они постоянно ссорились. У Пабло появилась новая женщина – Мари-Терез Вальтер, и насколько картины с новой пассией были наполнены сексуальностью, настолько же изображения Ольги становились все безумнее и яростнее. И все-таки довольно долго Пабло старался, чтобы две его жизни не пересекались, а маску примерного семьянина он носил еще несколько лет.
В 1929 году Пикассо пишет «Обнаженную в красном кресле». Он не посвящает ее Ольге, но понятно, что именно она изображена на картине: раскрытый в агонии рот, изломанные конечности… Художник яростно уродует на холсте женщину, которую с такой любовью рисовал всего 10 лет назад.
Обнаженная в красном кресле, Пикассо, 1929 г.
Развестись они не могли, потому что, согласно брачному договору, при расставании бывшая жена бы получила половину всего имущества художника, включая картины, поэтому до конца жизни Ольга оставалась мадам Пикассо.
Хохлова забрала сына и ушла, но до последнего дня она преследовала Пабло: иногда подходила к нему на улицах и говорила, что перед Богом они все еще муж и жена, писала письма, посылала фотографии сына, но Пабло к ней больше не вернулся.
Выставка «Пикассо & Хохлова»
Когда: до 3 февраля
Где: Пушкинский музей
Кало и Ривера
Фрида и Диего
Фигура Диего Риверы и его творчество в масштабе своей эпохи значительно превышает личность жены. К моменту их знакомства он был знаменит – позади учеба и жизнь в Европе, признание на Родине и увлеченность революционными настроениями. Художник-монументалист вместе со своими коллегами по «великой мексиканской тройке» Сикейросом и Ороско расписывал масштабными фресками государственные здания и лелеял мечту о коммунизме.
Арсенал. Ривера, 1928 г.
Юная Фрида, девушка из хорошей семьи, уже пережила страшную аварию, научилась заново ходить и начала писать картины. Она пришла к Диего, чтобы тот оценил ее творчество и сказал, стоит ли ей продолжать этим заниматься. Первую встречу с Фридой Ривера описал так: «На земле подо мной стояла девушка лет 18. У нее было красивое нервное тело и нежное лицо. Ее волосы были длинными и темными, а густые брови сходились над переносицей. Они были похожи на крылья черного дрозда». Девушка долго не верила в искренность чувств Диего, требуя от художника честной критики своих работ, но в итоге сдалась под напором его обаяния.
Родители Фриды были против брака с огромным некрасивым бабником, но помешать союзу, конечно же, не смогли. Семейная жизнь началась довольно своеобразно: на свадьбе Диего напился, размахивал пистолетом и вроде бы даже сломал кому-то палец. В итоге невеста провела первую брачную ночь в родительском доме в слезах, после, конечно, простив эксцентричного мужа.
Фрида страстно мечтала о детях, но после аварии, раскроившей ее тело, она физически не могла выносить ребенка. Все попытки родить закончились абортами или выкидышами. Эта боль сопровождала Кало в течение всей жизни, а нерастраченная любовь целиком была направлена на Диего. Самый страшный для нее эпизод произошел, когда они с мужем были в США, куда Диего пригласили на открытие масштабной выставки в Музее современного искусства и предложили несколько заказов. После очередного выкидыша Фрида провела 13 дней в больнице, написав одну из своих трагичных картин, посвятив ее нерожденному сыну.
В больнице Генри Форда. Кало, 1932 г.
Диего начал изменять Фриде с первых дней их совместной жизни, Фрида тоже не была самой верной женой, но они все равно остались вместе, разведясь и женившись повторно – слишком прочна была связь. Кало писала: «Я не могу говорить о Диего как о моем муже, потому что это слово по отношению к нему абсурдно. Он никогда не был и никогда не будет чьим-то мужем. Не могу говорить о нем и как о моем любовнике, потому что наши отношения с ним гораздо больше, чем просто секс. А если я попытаюсь говорить о его душе, мне в конце концов придется написать картину о собственных эмоциях».
Впрочем, она так и делала – писала картины о том, что чувствует, переживает, думает. В итоге Фриде Кало удалось из частных эмоциональных потрясений сделать мировое достояние.
Здоровье художницы с каждым годом становилось все хуже, она не могла жить без корсета, пережила несколько десятков операций и была на обезболивающих. Последние годы жизни Фрида провела, будучи прикованной к постели, но при этом не переставая рисовать. Ривера проводил много времени с женой, и она, предчувствуя скорое освобождение от земных страданий, была счастлива рядом со своим Диего.
