Простые истины
Его называли уважительно «маэстро» и с любовью – «эльфом». Этот маленький строгий человек учил американских виноделов прописным истинам, которые стали для них открытием. Именно ему, Андрею Челищеву, Калифорния обязана своим триумфом на дегустации Стивена Спурье в 1976 году и положением, которое она занимает сегодня в ряду других винодельческих регионов мира.
До и после
Жизнь Андрея Челищева, как и многих других отпрысков дворянских семей, родившихся в дореволюционной России, 1917 год поделил на «до» и «после». Он родился в 1901 году в Москве, в доме в Малом Николо-Песковском переулке, построенном его дядей, знаменитым архитектором Дмитрием Челищевым. Отец Андрея Челищева был московским мировым судьей, страстным любителем охоты, знатоком и коллекционером вин. Гимназия, церковь Симеона Столпника на Поварской улице, где он служил алтарником, охота в калужском имении Челищевых – главные воспоминания, сохранившиеся у Андрея Челищева о детстве. Еще в ранней юности он начал интересоваться биологией и агрономией, но поступить в университет не успел – грянула революция. Отец Челищева был назначен председателем Московской судебной палаты. Будучи инициатором процессов против большевиков, он оказался в числе первых, кто был указан в расстрельном ленинском списке. К счастью, ему удалось спастись и вывезти семью на юг.
В Екатеринодаре, который в те времена был своеобразным перевалочным пунктом для всех, кто в охваченной революцией России потерял все, Андрей Челищев вступил в кадетский корпус. Он участвовал практически во всех операциях Врангеля 1920 года и чуть было не погиб при штурме Перекопа: отступавшие казаки нашли раненого Челищева в сугробе и привезли к отцу, возглавлявшему тогда отдел юстиции у Врангеля. Старший Челищев уже не надеялся увидеть сына живым и даже справил по нему панихиду. Дальнейшая судьба Челищева схожа с судьбами многих русских эмигрантов, пытающихся найти свое место в новой жизни, чтобы в этой новой жизни не пропасть: сначала была Болгария и работа на шахтах, затем – Чехия, учеба в Технологическом университете в городе Брно, а позднее – Франция, учеба в Национальном институте агрономических исследований, попытка наладить вместе с другом Петром Трубецким собственное дело – вместе они открыли птицеферму. Но дело не пошло: через год сильный град перебил всех кур. Челищев решает заняться виноделием и поступает в университет Пастера, где получает специализацию микробиолога и изучает процессы ферментации у профессора Марсэ. Несколько лет он проработал на виноградниках Бургундии – изучал терруар, сорта винограда, экспериментировал с бочками, создавал ассамбляжи, а позднее работал в Moet & Chandon. В 1938 году к профессору Марсэ приехал Жорж Латур, владелец калифорнийского поместья Chateau Beaulieu, и попросил порекомендовать талантливого энолога. Профессор посоветовал ему Челищева, извинившись за то, что его лучший ученик оказался не французом.
Начать с азов
К этому времени, когда Челищев сменил Старый Свет на Новый, с отмены сухого закона в Америке прошло несколько лет. За те полтора десятилетия, что он просуществовал, винодельческая отрасль пришла в совершеннейший упадок: заброшенные виноградники успели одичать, а урожай с тех участков, что поддерживались в относительном порядке, шел на производство вин только для церковных обрядов. В частности, то самое Chateau Beaulieu, где Челищеву предстояло проработать больше тридцати пяти лет, изготавливало вино для причастия под покровительством католической общины Сан-Франциско.
Приехав в Калифорнию, Челищев был потрясен, увидев, в каком состоянии находилось на тот момент американское виноделие – по сравнению с Францией это был каменный век. Здесь не имели представление о терруаре и о том, как подбирать сорта, которые могли бы дать на здешних почвах наилучший результат. Челищев внедрил бордоскую систему обрезки и подвязки лоз, благодаря которым грозди созревали лучше и равномернее, давая более фруктовые и менее травянистые вина. Он учил местных виноделов основам макробиологии и клоновой селекции, ввел для белых вин обязательную ферментацию в стальных чанах при строго контролируемой температуре, а для красных – выдержку в дубовых бочках, заложив тем самым будущий стиль калифорнийских вин: белые и сложные, свежие и устойчивые в хранении, экспрессивные и насыщенные красные. Оставаясь до конца жизни поклонником французских вин, Челищев поначалу отдавал предпочтение бочкам из французского дуба, но в годы войны, когда возникли проблемы с поставками, начал использовать бочки местного производства.
В Калифорнии Челищев сделал упор на красные европейские сорта, прежде всего на Каберне Совиньон. Вино George de Latour, произведенное в Chateau Beaulieu, стало одним из первых калифорнийских вин, выдержанных в бочках из американского дуба. Вино получилось великолепным: отлично сбалансированным, с богатой текстурой, сложным букетом и солидным потенциалом для выдержки.
Челищев стал крупнейшим в Напе винным экспертом, его теперь называли не иначе как маэстро. Он был лучшим «носом» Калифорнии – на дегустациях ему просто не было равных: оценивая вино, он без труда определял, с каких оно виноградников и даже отдельных участков, он улавливал малейшие нюансы в ароматах. «Его вкус настолько утончен, что он запросто может определить, где родилось вино: в рутфорской пыли, в оуквильской грязи или на самой границе между Рутфордом и Оуквилом», – писали о Челищеве в San Francisco Chronicle.
Уроки поэзии
Ричард де Латур, Андрей Челищев и Фернанда де Латур дегустируют вина
Продолжая работать в Chateau Beaulieu, в 1950 Андрей Челищев он открыл собственную энологическую лабораторию в Сент-Элен, куда приезжали на консультации виноделы со всей Калифорнии. Его первыми слушателями и лучшими учениками тоже стали эмигранты: хорват Майкл Гргич, возглавлявший Сhateau Montelena, поляк Уоррен Виньярски, управлявший винодельней Stag’s Leap, и итальянец Роберт Мондави. Все американские виноделы, чьи имена теперь вписаны в историю калифорнийского виноделия, учились у Челищева. Среди них был и Джим Аллен: успеху своей винодельни Sequoia Grove он тоже обязан ему.
Челищев был строгим учителем, но при этом чрезвычайно корректным. Даже когда результат чьих-то трудов оказывался столь плачевен, что, казалось бы, слова ободрения были бы совершенно неуместны, Челищев, который сам всегда был объективен и требовал этого от других, эти слова находил: «Джентльмены, есть вина, которые нуждаются в дружеской поддержке».
Обучая своих учеников азам виноделия, он просил их не забывать о самом главном: «Вино – это прежде всего напиток для удовольствия. Разбирать его по косточкам – заблуждение. Спросите европейца, что значит Haute-Brion. Он ответит: «Не знаю». Потому что он покупает вино, а не технологию». Он учил их описывать вино – так, чтобы оно заиграло красками и ожило. Если они говорили, что в Шардоне много диацетила, он поправлял: «Ароматы сливочного масла». Если они замечали, что в вине не слишком сильны сортовые ароматы, он указывал на женственность вина и мягкость букета.
Главное, что удалось Челищеву: он смог убедить калифорнийцев в том, что, работая над своими винами, постигая искусство виноделия, они не должны конкурировать друг с другом – только вместе они смогут отстоять свои интересы в Старом Свете. «Мы все почувствовали себя тогда частью целого», – скажет спустя много лет Джим Аллен.
В мае 1976 года – как раз тогда, когда в Париже проходила та самая дегустация Спурье, Андрей Челищев вместе со своими калифорнийскими учениками посещали бордоские шато. Когда они были в гостях в Chateau Lascombes, раздался телефонный звонок. Секретарь передал Челищеву, что на дегустации вина виноделен Montelena и Stag’s Leap обошли бордоские премьер-крю. Челищев попросил не разглашать эту новость: «Французы расстроятся, а мы ведь у них в гостях». И только когда они уже сели в автобус, маэстро сказал о победе. Ликовали все.
После этой дегустации Калифорнию охватил настоящий винодельческий бум: стремительно открывались новые винодельни, а знания, полученные от Челищева, виноделы передавали друг другу, как эстафету.
Роберт Мондави и Андрей Челищев
Завершая путь
К этому времени сам Андрей Челищев уже оставил свой пост в Chateau Beaulieu, доработав там до своей пенсии, и теперь совмещал свою работу в лаборатории с преподаванием в университете в Дэвисе. Он консультировал не только калифорнийские хозяйства, но и винодельни Старого Света, где открыл винодельню Tenuta Dell’Ornellaia, ставшую благодаря ему второй cупертосканской звездой после Sassicaia. Челищев стал в Италии поистине культовой фигурой, прославившись здесь, как и в Калифорнии, своими винами Каберне Совиньон.
Роберт Мондави, Лэн Эванс, Андрей Челищев, Лoдовико Антинори, Джим Аллен
Удивительно, но, занимая такой статус в мире виноделия, он так и не обзавелся собственным погребом и не коллекционировал вина. Сам Челищев объяснял это так: «Деньги – это пыль. У меня нет погреба, у меня нет виноградника, у меня ничего нет. У меня есть только моя голова». А потом добавлял: «Ну разве что найдется дюжина бутылок под кроватью». Впрочем, едва ли не половину лучших виноградников и погребов долины Напа, где хранились созданные им вина, он мог по праву считать своими. Но его не интересовало собирательство: его, как настоящего творца, привлекало само творчество – достигнутый результат был определенной точкой, после которой он начинал новый путь.
Андрей Челищев на виноградниках
В 1986 году, уже будучи в очень преклонном возрасте, Андрей Челищев получил приглашение возглавить винодельню Conn Creek в долине Напа. Он обдумывал его несколько недель, но отказался, написав Алену Шупу, владельцу винодельни: «Видите ли, господин президент, это работа для молодого человека. Еще десять лет тому назад я бы ухватился за такое предложение. Но теперь у меня нет сил делать вино. Я могу только учить. Делать вино – все равно что растить прелестных детей. Надо каждый день карабкаться на бочку, рассматривать, нюхать, трогать, чтобы понять, как оно себя ведет. Глотком из бокала здесь не обойтись. Наконец, надо обязательно разговаривать с вином, задавать ему вопросы и уметь расслышать его ответы. А мои ноги уже дрожат. Я не могу дотянуться до него, чтобы поговорить. А такую работу нельзя перепоручить». Позднее Челищев все же принял приглашение. И действительно упал с бочки, как и опасался, попал в больницу, но, к счастью, поправился, встал на ноги и прожил еще восемь лет, все эти годы консультируя Conn Creek. До последнего своего дня он осматривал виноградники и давал рекомендации Алену Шупу, что следует делать с лозой. До последнего своего дня он оставался верным делу, которому посвятил всю свою жизнь.
