«Life is a short party that will soon be forgotten»/ «Жизнь — короткая вечеринка, о которой скоро забудут».
В российский прокат вышел фильм «Вихрь» — новая лента знаменитого французского режиссёра, в чём-то бунтаря, а в чём-то философа Гаспара Ноэ. Разбираем сюжет, визуальный ряд и узнаём, почему это один из его лучших фильмов.
Что мы знаем о Гаспаре Ноэ?
Многим режиссёр знаком по шокирующей, очень жесткой истории «Необратимости» — драматическому триллеру с тогда ещё парой Венсаном Касселем и Моникой Беллуччи, который недавно, к слову сказать, тоже вернулся на экраны в новой режиссерской версии. После дебютного полного метра в «Необратимости» режиссёр почти сразу ушёл в новые рецепторные эксперименты: буйство неоновых красок ленты «Экстаз», кислотный микс из веществ и «Тибетской книги мертвых» в фильме «Вход в пустоту», рассказывающий о внетелесных путешествиях души.
Среди ярких, бурных красок, откровенных и наркотических сцен, новый фильм мастера стоит особняком, не похожим цельно ни на одну из его предыдущих работ, и, тем не менее, взявший из каждого по крупице. «Вихрь» можно назвать самой личной работой Гаспара Ноэ, — пережив кровоизлияние в мозг и деменцию матери, режиссёр переосмыслил себя, свою жизнь, творчество и представил свои размышления в новой, очень глубокой работе.
История обо всех и о каждом из нас
В центре сюжета пара преклонного возраста: он — Луи (в переводе с французского — lui-он), бывший киновед со слабым сердцем, пытающийся дописать свою книгу о сновидениях и кино, которого играет прославленный режиссер, мэтр жанра джалло Дарио Ардженто в своей большой дебютной роли. И она — Эль (в переводе с французского буквально — elle-она), борющаяся с деменцией, в прошлом известный психиатр, которая до сих пор выписывает себе рецепты — её играет известная французская актриса, звезда фильм Жана Эсташа «Мамочка и шлюха» Франсуаза Лебрун. Кажется, будто режиссёр намеренно хочет обезличить героев, назвав их в оригинальном фильме просто Он и Она, чтобы история была не о конкретных людях, а глобальнее — обо всех и о каждом. Также в кадре иногда появляется и третий герой — их сын с зависимостью и кучей личных проблем, которого играет Алекс Лутц.
Сюжет
Сюжет очень лаконичен. Мы видим пару в финале своей жизни, за плечами у них огромная, богатейшая жизнь, о чём нам постоянно будет напоминать обстановка их квартиры с огромным количеством артефактов своего, уже прошлого времени. Даже свою книгу герой Дарио Ардженто будет набирать на печатной машинке. Квартира главных героев, которую сейчас бы мы назвали откровенно захламленной, является основным местом действия и несёт дополнительные смыслы и эмоциональную нагрузку. Пространство, где они жили всю жизнь, вещи, которые собирали в течении многих лет, сотни, если не тысячи книг — кажется, будто герои ни разу не разбирали свои накопленные в течение всей жизни условные богатства. Именно поэтому предложение уехать, переместиться в другое пространство кажется героям немыслимым. И это несложно понять и легко этому сопереживать: режиссёр сам будто подталкивает к этому эмоциональному созвучию.
К восходу жизни Он и Она подошли, как часто это бывает, с большим количеством серьезных проблем со здоровьем. Некоторые из которых ещё можно попытаться решить, если приложить усилия, а другие — уже, увы, нет. Но наши герои живут попеременно то в прошлом, то в будущем, старательно выходя из момента сейчас, поэтому проблемы, наметившиеся в начале картины, так и останутся нерешёнными, предрешив, таким образом, финал картины.
«Жизнь — это сон во сне»
В самом начале фильма прозвучит фраза «Жизнь — это сон, не правда ли? Сон внутри сна» — эта цитата из Эдгара Аллана По служит эпиграфом к книге, которую пишет главный герой, и станет лейтмотивом всего фильма. Здесь почувствуются отсылки и к Кристоферу Нолану, чей фильм «Помни» созвучен своим рваным монтажом «Необратимости» — кстати, оба фильма вышли в одно время. А в один момент нарастающего катарсиса весь кадр уйдет в красный — тут вспомнится и красная комната Дэвида Линча, и проявится оммаж к самому корифею жанра джалло Дарио Ардженто.
Разделение по жизни и в кадре
Картина, снятая на 35-мм камеру, визуально делит экран на две части. Таким образом зритель одновременно видит два различных видеоряда, разделенных чёрной полосой. И на экране — Он/Она и иногда третий. Мы вместе с камерой оператора наблюдаем за всем происходящим с разных планов и разных точек зрения, что добавляет интриги и напряжения. Вот бесконечный, монотонный день, выхваченный с жизни пары: он пытается писать книгу, она движется в бесконечном вихре безумия; она уходит из дома в никуда, он мечется по улицам, ища её. Временами появляется их сын, старающийся помочь, но тщетно. Эту раздвоенность экранов можно воспринимать и как метафору разделения по жизни — мы вместе, но, увы, сами по себе.
Условная простота
«Вихрь» отличается условно простым сюжетом. По сравнению с другими фильмами режиссёра здесь нет ни обратной хронологии, как в «Необратимости», ни запутанного сценария, как во «Входе в пустоту». Тем не менее, с самых первых кадров буквально оглушает зрителя своей болью, беззащитностью и монотонностью. Здесь не будет никаких сцен с жестокостью или жесткими кадрами, но будет много настолько болезненно честных моментов, которые буквально бьют в самое сердце. Гаспар Ноэ в своем самом животрепещущим фильме показывает нам ежедневную, медленную рутину угасания, моменты погружения в полное безумие и страх, но делает это без нагнетания, с предельной корректностью и деликатностью.
Смотреть «Вихрь» если:
– вы любите французскую новую волну;
– эксперименты в кинематографе;
– новый французский экстрим;
– являетесь поклонником Гаспара Ноэ и Дарио Ардженто;
– любите кино, насыщенное глубокими смыслами.
