Десять человек, десять мнений – на петербургской театральной площадке «Скороход» идет спектакль «Иранская конференция» Игоря Сергеева и Владимира Кузнецова.
Трудно поспорить со знаменитым высказыванием Константина Станиславского «Театр есть искусство отражать жизнь»: даже самые фантастические сценарии и сюрреалистические постановки так или иначе отображают нашу повседневность. Однако в некоторых случаях затрагиваемые темы оказываются не просто релевантны, а до болезненного актуальны. События октября 2020 года привели к тому, что вряд ли во всем Петербурге можно найти более злободневный спектакль, чем «Иранская конференция».
Написанная еще в 2018 году пьеса Ивана Вырыпаева притворяется стенограммой международной конференции в Копенгагенском университете, по сути же является откровенной беседой, раскрывающей тему ислама как одной из самых консервативных религий в современном мире. В списке участников профессора, политологи, журналисты и просто медийные лица. На первый взгляд – широкая выборка докладчиков, на второй – рандомный и не очень обоснованный набор именитых личностей, включающий и супругу премьер-министра, и экс-дирижера датского национального оркестра. Представительница мусульманского мира всего одна, она стоит в самом конце списка. Этот считываемый на первой же странице уровень иронии, который наглядно говорит о таланте Вырыпаева, даже если вы не читали и не смотрели ни одну из его пьес.
Профессор гуманитарного факультета, активист движения «Европейский ислам», преподаватель-теолог, обозреватель ежедневной политической газеты, стрингер, жена премьер-министра, писатель, лютеранский священник, музыкант, поэтесса. У каждого из них своя история и свой подход: кто-то судит об исламе с научно-исторической точки зрения, кто-то рассказывает о «тайне» в глазах мусульман, кто-то побывал в плену и предсказуемо склонен к радикальным решениям.
Соглашаясь с одним или меняя мнение под аргументами другого, читатель уже оказывается вовлеченным в эту дискуссию – не будучи, по сути, интерактивной, «Конференция» умудряется сделать вас частью себя. Предоставляя героям свободу слова, Вырыпаев до последнего сохраняет абсолютный нейтралитет – да и неоднозначное, но сильное финальное заявление не предъявишь ему как выражение авторского мнения, всего лишь очередная жизненная история. Рассказывать о пьесе – дело неблагодарное, лучше читать её самому. Или смотреть.
Ребята из «Такого театра»к материалу отнеслись бережно и скрупулёзно, словно разобрали до винтика и, докопавшись до сути, аккуратно собрали обратно. Формат конференции коварен – здесь при всём накале дискуссии не спрячешься за театральной драматичностью или красочной сценографией, оперировать приходится в рамках жёсткого реализма, с чем «Такой театр» с лёгкостью справился. Все десять спикеров достаточно схожи, чтобы не быть набором нарочито разнообразных персонажей, и достаточно отличаются друг от друга, чтобы это пребывающее в хрупком равновесии общество никогда ни до чего не договорилось. В течение строго регламентированного времени каждый из них должен не просто высказать позицию, а открыть вам дверь в свой уникальный мир.
Часто можно встретить мнение, что персонажи «Конференции» – это не более чем функции. Игорь Сергеев и Владимир Кузнецов совместно с труппой не просто придали каждому из спикеров индивидуальность, а наделили их душой, сделав неотличимыми от зрителей. Их позицию вы куда больше чувствуете, чем узнаёте из выступлений. Влияет всё — интонации, жесты, мимика, манера держать себя в зале и на трибуне.
Ты веришь в холодную ярость в глазах побывавшей в плену Астрид Петерсен и обворожительную наивность бывшей журналистки Паулсен, по привычке профессионально работающей на камеру. Веришь в выходящую за рамки приемлемого веру отца Августина и в простодушную чистосердечность Даниэля Кристенсена. Даже богемная скука модератора дискуссии Расмусена в итоге прорывается личным отчаянным монологом, который кажется едва ли ни самым искренним за этот вечер. В этом и заключается главная заслуга «Такого театра»– никто из них не кажется чем-то искусственным или чуждым. С ними можно не соглашаться, на них можно раздражаться, но ты понимаешь каждого и с легкостью представляешь себя на их месте.
Отдельно стоит сказать о том, как обошлись с образом Паскуаля Андерсена. Будучи по задумке Вырыпаева девяностолетним экс-дирижером датского национального оркестра, приглашённым исключительно из-за былого красноречия и выдавшим бессвязный набор слов, в спектакле он предстает молодым, болезненно-бледным музыкантом с тихим голосом и острым взглядом, так что его отчасти комедийный текст вдруг наполнился каким-то экзистенциальным пророческим ужасом.
Как и любая проводимая в нынешних реалиях конференция, спектакль технологичен, безжалостным взглядом камеры транслирует на огромные экраны лица участников. Эти игры с цифровизацией тоже оказываются грамотно использованным визуальным инструментом – например, в какой-то момент приходит осознание, что, находясь в одном помещении, ни один из них не взаимодействует друг с другом напрямую, обращаясь к оппоненту и к слушателям только через камеры. Не меньше бьёт по восприятию и экран с копирующимся до бесконечности Филиппом Расмусеном за спиной у живого Расмусена в момент неожиданного психологического кризиса. Словно сбои в привычной реальности, которые беспокоят где-то на бессознательном и успешно играют на тревожности.
Финал в спектакле, как и в пьесе, становится абсолютным катарсисом нарастающего напряжения и невольно напоминает «Легенду о Великом инквизиторе». Это тот самый момент, когда твое рациональное восприятие, к которому взывали на протяжении всего спектакля, вдруг меняется на эмоциональное, питающееся ассоциациями и волнительными экзотическими образами, так что зрители и сами невольно присоединяются к завораживающему медитативному суфийскому кружению артистов Sufi whirling & live music.
И нет, финал не пытается стать для вас откровением, всего лишь предлагает приподняться над логическим суждением и хоть ненадолго потеряться в дышащей покоем и гармонией деполитизированной красоте. В конце концов, эта двух с половиной часовая конференция не предлагает вам никаких ответов, да и все вопросы, которые ещё долго будут возникать в голове, – ваши собственные.
