В рамках проекта «Лаборатория новых медиа» на Новой сцене Александринского театра идет спектакль по текстам русских футуристов «Солнца ьнеТ», в котором наследие культурного прошлого неразрывно переплетается с фантастическим будущим.
Стоит сразу сказать, что, хотя сами создатели относят спектакль к жанру «футуристической оперы», у этого действа с оперой не больше общего, чем у оригинала — в знаменитом произведении 1913 года «Победа над солнцем» музыкальная составляющая была нарочитой насмешкой над устоявшимися традициями. Оно стало плодом трудов группы авангардистов, или «будетлян», как они сами называли себя, подчеркивая самобытность русского футуризма. Среди них — поэты Алексей Кручёных и Велимир Хлебников, композитор Михаил Матюшин и разработавший костюмы и оформление Казимир Малевич (именно в этих декорациях впервые появился «Чёрный квадрат» как символ противопоставления жёлтому кругу солнца).
Описать или пересказать эту оперу крайне трудно — она целиком написана заумью, а потому насквозь алогична. Суть сводится к победе людей над солнцем — «Мы вырвали солнце со свежими корнями, они пропахли арифметикой жирные», — после которой окружающая действительность кардинально изменилась. Однако в подобных артефактах, сотворённых на стыке культурных пластов, сюжет играет гораздо меньшую роль, чем его исполнение. Даже сам факт победы над солнцем неоднозначен — авторы провозглашают и торжество человека созидающего над стихийными силами природы, и свержение общепринятого «солнца русской поэзии» Александра Сергеевича Пушкина с его классическими стихами. Авангардисты хотели дать миру понять, что наступает новое время, в котором не действуют старые законы и где они вольны не придерживаться никаких норм и правил, включая правила русского языка. Как показали первые попытки поставить оперу в 1913 году, мир эту позицию понял, однако не был к ней морально готов. Впрочем, своей цели авангардисты добились — общественность была крайне скандализирована посягательством на культурные устои.
Работающая над «Солнца ьнеТ» команда продолжает эти славные традиции, разрушая привычные представления о театре. Спектакль нельзя назвать в полной мере иммерсивным — зритель статичен, никоим образом не взаимодействует с артистами и не способен повлиять на развитие событий. Однако здесь, в Чёрном зале Новой сцены, происходит нечто, к чему вы оказываетесь не готовы.
В просторном тёмном помещении стоит платформа-коробка из железа и пластика, вмещающая в себя двадцать с небольшим человек. Сотрудница театра сообщает, что будет находиться рядом, и если что-то выпадет или вам станет плохо — необходимо сказать об этом ей. Зачем эти меры предосторожности, становится понятно уже позже. Перед платформой выстраиваются в ряд тринадцать фигур в сером, словно апостолы нового мира, с простейшими музыкальными инструментами типа ящика, трещотки, кастаньет и палки дождя. Они затягивают непонятную тревожную песню, сплетая фон из горлового пения, монотонных народных мотивов и стенаний, центральная фигура вскидывает в такт камлания руку, — и платформа вдруг начинает двигаться, повинуясь его жесту. Через мгновение свет вокруг окончательно погаснет, и вас отправят в межвременное путешествие.
Сидя в подвижной коробке, чувствуя кожей порывы ветра, сопровождающие свистящий звук стремительного полета, вы окончательно теряете ориентацию в пространстве и не властны даже над своим восприятием реальности, — на ближайший час вы окажетесь в мире, где не действуют никакие привычные законы.
Антон Оконешников не пошёл по пути тех, кто пытался ранее поставить «Победу над солнцем», прилежно придерживаясь описаний и реконструируя декорации — как, например, театр Стаса Намина в 2013-м году. Вместо этого он последовал заветам авангардистов, отказавшись от дословной трактовки, смешал текст Кручёных со стихами других футуристов и воплотил всё это в постапокалиптической эстетике мира без солнца, похожего на тревожные картины Рината Волигамси и пропитанного безысходностью Здзислава Бексиньского. Провозглашенные оригиналом заумь и стихи из звуков обретают смысл — теперь это язык выживших. Гротескные костюмы Малевича превратились в фетровые серые плащи, штаны и платья, в которых данью авангардизму остались только ярко-цветные пятна.
Алогичность и сумбурность воплотилась в естественных природных катаклизмах после исчезновения солнца — в этом пространстве сбита система координат, оно постоянно искривляется и ни минуту не пребывает в покое. Своеобразная отсылка скрыта даже в механическом пианино, которое то и дело проплывает мимо, отбивая рваный ритм, — когда «Победу над солнцем» ставили впервые, из всех музыкальных инструментов только и нашёлся что расстроенный рояль. Его призрак и плавает в этом тусклом пространстве, издавая обрывки мелодий, словно полузабытые ошмётки погибшей цивилизации.
За отведённый спектаклю час вы успеваете побывать в пяти временах, увидеть пять стадий разрушения тёмного мира, где растут пепельно-серые цветы, от людей остались призрачные тени, а из всей человеческой речи сохранились лишь малопонятные звуки и отдельные слова, окончательно утратившие смысл. Здесь лучше сразу отказаться от попыток понять происходящее и просто открыть сознание ассоциативным впечатлениям. «Солнца ьнеТ» именуют оперой исключительно в дань уважения произведению авангардистов — здесь действительно поют, а также шепчут, бормочут, говорят и кричат, создавая постоянный звуковой фон. Вам, добровольным путешественникам, никуда не деться ни от него, ни от пристального, звериного любопытства жителей — они будут делиться своими неразборчивыми страхами, устраивать первобытные ритуалы и плясать вокруг вас дикий хоровод, отбивая ритм босыми ногами.
Создатели предупреждают, что спектакль не рекомендован зрителям с боязнью темноты. Полной темноты как таковой не наступает ни разу, однако здесь и правда то и дело становится страшно — от осознания того, как легко освоились эти подобия людей в мире под мёртвым солнцем.
В своем творчестве футуристы стремились заглянуть за завесу грядущего. Сегодня будущее уже наступило, и пусть оно не столь созвучно авангардистам, как им того хотелось бы, однако их наследие получает всё новые и новые воплощения, становясь лейтмотивом новаторов литературной и театральной жизни. Уже в конце спектакля становится ясно, что вам показали только четыре времени из заявленных пяти. Включается свет, артисты выходят на поклон, а зрителям остаётся лишь возвращаться в свой привычный мир — время «гибели цивилизации», задаваясь вопросом, будущее ли формировало футуристов, или всё-таки футуристы — будущее?
