Романы «Библиотекарь» Михаила Елизарова и «Манарага» Владимира Сорокина разделяют ровно 10 лет, однако объединяет их немало. Если сказать просто, центральной в романах является проблема восприятия слова и отношения к книге.
Михаил Елизаров «Библиотекарь»
Лауреат премии «Русский Букер» в 2008 году – роман «Библиотекарь» – был воспринят критиками неоднозначно. От положительных отзывов поэта Антона Нечаева («книга Хорошего Стиля, исполненного простоты и достоинтства») и литературного критика, публициста и переводчика Виктора Топорова («философская притча с элементами фантастики и сильным подражанием Владимиру Шарову и отчасти Владимиру Сорокину», «присуждение Букера роману «Библиотекарь» Михаила Елизарова — это прорыв и выход из болота толстожурнальной литературы») до отнюдь не лестных – литературного критика и писателя-сатирика Романа Арбитмана («произведение, проникнутое какой-то истерической ностальгией по канувшей в небытие советской Атлантиде») и писателя, журналиста, члена букеровского комитета Александра Кабакова («низкопробный фашистский трэш»).
Сложно сказать, кто прав, но читать роман стоит. Эта книга о силе книги. Неслучайно Елизаров выбирает образ вымышленного и давно забытого советского писателя Дмитрия Громова, который «дожил свои дни в полном забвении», а его книги «бесследно канули в макулатурную Лету». Поразительно и невероятно, что романы с безынтересными названиями («Пролетарская», «Счастье, лети!», «Дорогами труда», «Нарва», «Тихие травы») и темами (становление страны, поэтизация жизни провинции и битв за урожай) становятся объектом вожделения целых кланов-библиотек, которые готовы на страшные убийства ради права обладать очередной книгой. Первым открывает невероятную силу мира громовских книг критик Валериан Лагудов, по долгу службы прочитавший целиком повесть «Нарва» и случайно выполнивший, таким образом, Условие Непрерывности, а также Условие Тщания (не пропустил ни слова). «Нарва», она же Книга Радости, привела читателя в состояние эйфории, он стал строить радужные планы на будущее, однако эффект оказался недолговременным. Далее «первооткрывателю» достались Книга Памяти и Книга Судьбы. Тогда детали мозаики стали складываться и говорить сами за себя, хотя никакой связи между сюжетом книг и состоянием, к которому они приводят, не было. Далее перед читателем разворачиваются невероятные события. Пунктирной линией идет через все повествование мысль о воздействии книги на жизнь человека, на его разум, порой не готовый к восприятию «сакральных» текстов. Метафорично и печально, но нередко знания и власть даются тем, кто не способен ими правильно распорядиться. Наверно, это одна из вечных тем в литературе.
Владимир Сорокин «Манарага»
Совсем недавно издан новый роман Владимира Сорокина «Манарага», не ставший исключением из стилистической авторской традиции, но, вероятно, бестселлером. Фантастический, хоть и не новый для мирового искусства сюжет, рассказ о будущем, где у каждого человека есть умная блоха (и не одна), которая позволяет, не прилагая усилий, знать все, где люди не читают книги (современная литература — эти пространство голограмм и электронных вспышек), но процветает новый вид развлечений для богатых – book’n’grill. Печатные книги стали «дровами», на них жарят изысканные блюда, а главный герой (book’n’griller с несчастным детством, неясным происхождением, но с четкой позицией «Я — Русский», да и готовит он только на русских классиках: Чехов, Толстой, Набоков, Тургенев) тратит все свои жизненные силы на поиск эксклюзивных томов русских писателей.
Целый клан под названием «Кухня» борется за монополию в таком нестандартном бизнесе, а тех, кто мешает (производит «вброс» книг, созданных молекулярной машиной), убивают. Постоянные реминисценции с русской литературой вызывают неоднозначную реакцию читателя. Прямая параллель – главный герой, Мастер: «рукописи не горят», и жарить на романе Булгакова не получается (маэстро жестоко избивают актеры на Сахалине – своеобразной Фабрике грез будущего; шапочка из ферросиликона – это и пародия на шапочку из «Мастера и Маргариты», и фольклорная традиция шапки-невидимки). Рассказ в рассказе «Толстой» – своеобразная интерпретация философии Льва Николаевича в образе великана-Толстого, проповедующего добро, являющего собой «батюшку-благодетеля» для многонациональной толпы, рассказывающего притчу о клопике и демонстрирующего неразумным людям маленького мамонтёнка, который распевает «Love me tender…». Явная пародия! Не может не вызвать улыбку непрямая цитата из стихотворения М.Ю.Лермонтова: «Под возбуждённый писк соскучившихся блошек выезжаю один я на дорогу. И блоха с блохою говорит». Целенаправленное снижение возвышенного стиля поэта XIX века. А как может быть иначе? На смену Золотому и Серебряному векам приходит век Новых, даже Новейших технологий. И это печально! В этом мире нет места настоящим чувствам, нет места знаниям и нет места книгам. Они теперь не приносят людям эстетического удовольствия, они – разменная монета в мире чревоугодия и больших денег. Все заканчивается для героя на Манараге (гора на Урале, «медвежья лапа»), и тут комментарии излишни: «Шапочка лопается. И вместе с ней – весь мой прошлый мир».
Оба романа в иносказательной форме предрекают гибель современному миру, который теряет ориентиры, которым владеет зло и насилие, жажда наживы и распутные желания. Книга и слово в ней испокон века созданы, чтобы нести добро и знания. Куда же катится современное бытие? Фатум, безысходность или осознание ошибок, как путь к исцелению? Наверное, об этом позволяют задуматься нам Елизаров и Сорокин.
