Ваше сообщение успешно отправлено!

Интервью: Оксана Бондарева, ведущая балерина Мариинского театра

Балет, бесспорно, является одним из самых выдающихся видов искусства. Это не просто танец, это произведение художника, оживающее под музыку. Балет лишен слов, но языком танца он может рассказать людям о человеческих переживаниях, мыслях, чувствах, о всевозможных событиях — реальных,  исторических или фантастических.

Чтобы стать таким артистом, который способен вести разговор на языке танца, нужно обладать особыми природными данными, стремлением покорять новые вершины, а также уметь перевоплощаться и быть единым целым с балетным движением.

Сегодня нашей героиней стала Оксана Бондарева – ведущая солистка Мариинского театра. В её репертуареведущие партии в балетах Корсар, Жизель, Спящая Красавица, Щелкунчик, Лебединое Озеро, Дон Кихот, Сильфида, Лауренсия, Минорные сонаты Самодурова, в балетах Начо Дуато и не только. Мы расспросили её о детстве, мечтах и желаниях, о сложностях профессии и любви к сцене.

Оксана, расскажите о начале вашей танцевальной карьеры. С чего всё началось?

Ну, всё началось не по моей воле. Отдала меня в балет мама. Сначала, в четыре года, она отвела меня на спортивную гимнастику, где я занималась до десяти лет. Там я успела выполнить программу кандидата в мастера спорта. А потом мама отдала меня в хореографическую школу при Днепропетровском театре оперы и балета, и там уже всё началось. В принципе, моё тело было гораздо более способным для балета, чем для спортивной гимнастики. У меня были мягкие связки и ноги, и все всегда маме советовали, чтобы я занималась балетом.

В балетной школе первый год мне было совсем неинтересно, скучно. И только когда нас выпустили в конце года на сцену на класс-концерте, где участвовали и артисты театра, и ученики старших классов, и ученики младших классов, тогда я почувствовала запах сцены. Этот адреналин и какое-то такое волнение, ответственность за то, что ты делаешь, — вот это меня, конечно, очень захватило, взбудоражило, и я стала упорно работать на классике.

Выпустилась я уже, будучи солисткой днепропетровского театра. В нем на тот момент я перетанцевала почти весь репертуар: так как балетная труппа была недостаточно мощной, вводили молодежь, и когда мне было лет 13-14, я уже стояла в кордебалете. В 14-15 мне дали сольную партию, и дальше по-тихонечку я стала солисткой. Я была немного сильнее других: у меня был иной мышечный корсет, ведь я профессионально занималась спортивной гимнастикой. Это была очень серьезная подготовка, и у меня был отличный тренер.

Как детство уживалось с такими темпами обучения?

– Детства практически не было. Уже в 4 года меня отдали не только на спортивную гимнастику, но и в музыкальную школу. И даже летом, когда все уезжали на каникулы, я продолжала заниматься спортивной гимнастикой. Все отдыхали, ездили в лагеря, а у меня такого не было — я продолжала заниматься и даже однажды поехала с казахской сборной в Алма-Ату на чемпионат. Так что лето было расписано в тренировках, занятиях музыкой и чтением (потому что мама была учительницей литературы и русского языка). Я думаю, что такая занятость — это даже и хорошо, ведь на каникулах учащиеся могут потерять свои физические навыки. А так я всегда была в тонусе.

Не хотелось ли вам во время обучения остановиться и заняться другими видами танца? 

– Я хочу заметить, что в балетной школе учат не только классическому танцу. Мы еще изучаем народные, где-то изучают степ, современный танец. В нашем училище в Днепропетровске преподавали бальный танец, который я сдавала на каблуках. Всё это было интересно, и я думаю, что любой артист балета сможет быстро влиться в разные стили танца и, постаравшись, полностью освоить специфику другого стиля.

Каким вы видели своё танцевальное будущее в начале вашей карьеры? Сбылись ли ваши представления?

– Я думаю, более чем сбылись. Потому что я никогда не мечтала, даже не смела мечтать о Мариинском театре. Но так получилось, так было предназначено судьбой, что я попала в святая святых. Здесь, конечно, приходится совершенно по-другому работать. Абсолютно другие эстетические понятия.

Непросвещенному зрителю балет кажется неимоверно трудным и детально выверенным искусством. Так ли на самом деле он труден, или по факту всё происходит легче?

– Непросвещенный зритель не всегда понимает, насколько это тяжелая профессия, какой это труд, режим. И насколько нужно любить это дело, чтобы отдавать себя балету полностью. Не бывает такого, чтобы я пришла, поработала, а основная жизнь у меня где-то за стенами театра. И нет двух выходных, иногда и одного нет. В Мариинском театре, когда ты смотришь в расписание, можно месяц не увидеть ни единого выходного. Поэтому с самого утра до самого вечера мы работаем. Спектакли заканчиваются поздно, но все равно на следующий день в десять надо быть снова в зале, разминаться. Потом в 11 общий классический урок, на котором ты обязан быть. Изредка удается самостоятельно сделать себе небольшой отгул. И такой режим, такой график — это и есть всё то, чего требует балетная профессия. Ты должен быть все время в тонусе, потому что могут изменить расписание и поставить какой-то спектакль, и поэтому ты ничего для себя не можешь планировать.

Кто послужил примером для вас в балетной профессии? 

– В детстве мне очень нравилась Екатерина Максимова. У меня была единственная запись, вся уже затертая, которую я включала и выполняла все те же движения, что и она. Это была какая-то передача про неё, которую моя мама записала на видео, там был набор разных кусочков из спектаклей. И вот я надевала пуанты, которые я обожала уже с первого класса, и скакала, как Екатерина Максимова. А потом для меня открылись и другие прекрасные балерины: Вишнёва, Лопаткина, сейчас это Кандаурова, Алина Кожокару. Теперь их очень много. Та же Тамара Рохо мне очень нравится. Дюпон, Сильвия Гиллем. Наташу Осипову я просто обожаю! Естественно, каждая из них индивидуальность, у каждой есть свой стержень. Если ты хочешь, то ты всегда найдешь какой-то источник вдохновения. Это может быть даже не балет, я часто вдохновляюсь разными видами искусства: картины, фильмы, музыка.

Как вы считаете, становится ли балет менее популярным у зрителя?

– Нет, я считаю, что те семьи, где присутствует культура, всегда ходят на спектакли. Они приучают своих детей, из поколения в поколение передают ценность балета. Всегда были такие слои, которые никак не признавали искусство, так же как люди, которые обожали и всегда посещали театр. Я думаю, сейчас такое же время, и всё это повторяется. Я знаю, что когда мы приезжаем на запад, на гастроли, то там классический балет принимают просто на «ура». Потому что для них это уже не мода. И классика, шедевры — Лебединое, Дон Кихот, Спящая, Жизель — это спектакли, как картины в Эрмитаже, которые никогда не устареют. И нужно хотя бы раз в жизни увидеть это.

Каким вы видите будущее балета?

– Идеальное будущее — это сохранение исторических театров, открытие новых современных сцен. Я думаю, что мы сейчас живем в счастливое время, когда наше правительство любит балет, любит искусство, заинтересовано в его развитии. Очень много балетных школ, где балет не увядает. Думаю, что балет становится даже модным. Мы видим моделей в пуантах, и сейчас очень часто люди пытаются приобщить себя визуально к теме балета. Это широко развивает нашу культуру.

Сколько времени занимает подготовка в роли? 

– Когда ты ученик, когда ты только приходишь после училища, тебе нужно месяца два-три. А сейчас – в положении солистки – месяца уже хватает. Но это не только выучить хореографию, это ещё и войти в образ, прочитать литературу. Сейчас в Мариинском театре есть целый архив старых записей балерин прошлых лет. Там можно найти любую балерину, любой спектакль, посмотреть, поучиться, вникнуть в ту атмосферу, чтобы не забывать об истоках классического танца. Это всё нужно пройти, разговаривать с педагогом о роли.  Движения нужно не только выучить, но и отточить до такого состояния, чтобы ты танцевала, а не просто выполняла их. Еще важная часть — это музыкальное сопровождение. Нужно слушать музыку и как-то проникаться ею, чтобы все сошлось и было одним дыханием.

Когда вы учите новую роль, которую танцевали другие, что вы делаете, чтобы в своем исполнении не повторять других?

– Во-первых, нужно в себе роль прочувствовать, опробовать, и чтобы увидел кто-то со стороны и оценил, подходит ли это тебе. Мы можем повторить Плисецкую, но ею мы никогда не станем. Этого никогда не случится, ведь одинаковых людей не бывает. Я думаю, что солистками являются те, у кого есть индивидуальный стержень, яркие черты и своя стать.

Когда вы на сцене, что помогает вам собраться?

– Выходя на сцену, ты моментально чувствуешь безумную ответственность перед таким-то количеством зрителей, которые пришли получить удовольствие, пропитаться чем-то светлым! Конечно, нужно просто жить на сцене, когда ты выходишь — ты уже собран. Естественно, это адреналин. В день большого спектакля ты уже ночь не спишь, прокручиваешь в голове, что и как ты сделаешь, и уже с вечера ты готов.

Видите ли вы зрителя со сцены, обращаете ли вы внимание на реакцию?

– Нет, я никогда не вижу зрителя. Очень редко, либо уже когда в зрительном зале начинают включать свет. Ты артист — ты никогда не должен выходить из образа, до самого конца держать его. Иногда даже не совсем понятна вообще реакция: хорошо ли я станцевала или плохо, много было аплодисментов или наоборот. Артист насколько углублен в себя, в роль, что как только он касается сцены, то становится персонажем вне окружающего, постороннего.

За что вы любите балет, сцену? За публику, за принадлежность к искусству, за атмосферу, за удовольствие от успеха выполнения сложного, за чувство танца?

– Конечно за всё, что вы перечислили! Всё это, безусловно, присутствует. И удовольствие от того, что ты все выполнила или сделала сегодня что-то привычное удачнее. Даже публика, особенно когда у тебя что-то не получилось, а она все равно аплодирует, ты думаешь: «Ну вот, значит, я всё-таки что-то сделала хорошо, значит, образ был хороший». Это, конечно, безумно подстёгивает, особенно на следующий спектакль. Тебя заряжает всё то, что ты выплеснула из себя, — эмоции, энергетика. А потом с аплодисментами тебе это бумерангом возвращается.

Бывали ли случаи в карьере, что вы собой не довольны, но публика и педагоги были в восторге?

– Да, бывали. Моё недовольство заключается в том, что я над чем-то трудилась, корпела в зале, а вышла на сцену и что-то где-то струсила. У меня не бывает, чтобы меня подвели физические данные. Где-то недовертела, сэкономила, но чувствовала, что могла. Для меня вот это – очень досадно.

Оксана, что вообще такое танец и зачем он нужен миру?

– Я считаю, что танец — это всё. Даже ученые спорят о том, что человек освоил первым — музыку или танец. Танец исторически был в обрядах, священных церемониях. Танец везде — в молитвах, в любых жестах, совершаемых человеком. Поэтому считаю, что так или иначе танец присутствует в каждом человеке. Он нужен, чтобы выразить эмоцию. И для этого не нужно быть профессиональным танцором. Если душа просит танцевать, то ты должен танцевать.

За фотографии, сделанные специально для журнала Porusski, спасибо Ане Нагайцевой 

 

Автор раздела "Свадьбы". Основатель и главный вдохновитель мастерской «MaryWed».


  • Мария

    Очень красивая девушка и фото!

    • Анастасия Черешнева

      Спасибо за ваш отзыв!

  • http://vk.com/id212045813 Александр Ракитных

    Такой балерины среди солисток Мариинского театра нет.

Комментарии для сайта Cackle

Еще статьи этого автора

Свадьбы
От эскиза до воплощения: искусство создания
Мы продолжаем рубрику “От эскиза до воплощения”, и сегодня наш герой – невероятно талантливая
Свадьбы
От эскиза до воплощения: реализация мечты
Постепенно проходят те времена, когда невесте для понимания того, как будет оформлена ее свадьба,
Свадьбы
Интервью с Андреем Джиджиковым, основателем кавер-групп «Чувство звука», «Cаботаж» и «Комета»
Мы продолжаем наш цикл интервью с ведущими представителями российской свадебной сферы. Сегодня у нас
Свадьбы
Интервью с Екатериной Акишиной, основателем свадебного салона «Ваниль»
Мы продолжаем наш цикл интервью с ведущими представителями российской свадебной сферы. Сегодня мы поговорим